С. Линни - В погоне за Эдемом

– Сейчас мы направляемся к этому же самому месту.

– Да, – подтвердил Кристоф. – Мы едем в том направлении.

– При всем своем уважении к вам хочу спросить, нельзя ли было учесть текущую политическую обстановку и выбрать какое-нибудь другое место? Ну, не знаю, например, вестибюль гостиницы «Барклай» в Лондоне?

– Это, конечно, здорово упростило бы мне жизнь, – усмехнулся старик.

Джейме снова повернулась к Яни, сидевшему за рулем:

– Я полагала, мои родители погибли, оберегая знаменитый меч.

Яни взглянул на нее в зеркало заднего вида и заявил:

– Джейме, позволь познакомить тебя с Кристофом Ременом. Он и есть тот самый пропавший меч, который мы искали.

9 апреля 2003 года, 10.28

В 20 километрах к югу от Эр-Румайты

Южный Ирак

Кристоф продолжил рассказ:

– Да, это правда. Я являюсь членом организации, история которой насчитывает несколько тысяч лет. Она известна под названием «Меч», и все ее члены также называются «мечами».

– Несколько тысяч лет?

– Да. Сведения о нас можно найти в сотнях миллионов домов, разбросанных по всему миру. Они у всех прямо под носом, в Библии, только никто об этом не догадывается. «И поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни», – процитировал старик Книгу Бытия. – Меч, о котором здесь говорится, – это тайное общество избранных, знающих, как попасть в Эдемский сад.

– Все это очень интересно. Значит, существует определенное место, – осторожно произнесла Джейме. – Но пожалуйста, ответьте на вопрос, который я задаю с самого начала. Мои родители пожертвовали своей жизнью, оберегая вас, поскольку вам было известно местонахождение Эдемского сада. Почему они на это пошли? Чего ради все так стремятся найти это место? Что в нем такого ценного?

– Своим вопросом вы попали в самую точку, – сказал Кристоф. – Представление об Эдемском саде чем-то напоминает тест Роршаха[16]. Спросите кого угодно, что он ожидает найти в раю, и ответ расскажет вам больше о самом человеке, чем об Эдеме. Так, например, расисты вроде наших друзей из Общества наследия предков убеждены в том, что там их ждет чистая кровь. Для них Эдемский сад – это мир до грехопадения, до смешения рас. А вот наша подруга Лив уверена в том, что в Эдеме собрались те, у кого обострены чувства и отточена интуиция. Коулмен Сатис, напротив, не сомневался в том, что найдет там могущество и богатство. – Ремен покачал головой. – Ну а вы, наверное, сейчас сказали бы, что рай – это горячий душ и банка холодного пива.

– Возможно, – призналась Джейме, несколько задетая тем, что Ремен оценил ее так поверхностно, хотя бы и в шутку. – Но вы хотите сказать, будто мои родители полагали, что, последовав за вами в Эдем, они найдут там тех, кто готов спонсировать их медицинские исследования? В этом по-прежнему нет никакого смысла. Кто должен был их встретить? – Ее раздражение нарастало.

– Извините, – мягко произнес Кристоф. – Этого я вам сказать не могу.

– В таком случае зачем я здесь? – спросила Джейме, в голосе которой явственно прозвучало отчаяние.

Услышав вопрос, Яни посмотрел ей в глаза, затем снова уставился на дорогу, которая постепенно начинала заполняться другими машинами и пешеходами, и ответил:

– Если вкратце, потому что тебе доверяла Адара. Да поможет тебе Бог, ты оказалась в нужное время в нужном месте и оказала мне большую услугу, доставив микросхему памяти. Так я узнал, где найти Кристофа и по пути подобрать еще кое-кого.

– Вот как!.. – Джейме пришла в ужас. – Это ты серьезно, Яни, а? Ты у нас прямо таксист. Разъезжаешь по стране, охваченной войной, собираешь пассажиров, по пути прихватил и нас с Родригесом!

– Есть цель выше, чем наши жизни, – ответил Яни.

– Я готова узнать, в чем она состоит. Я тебя внимательно слушаю.

– Ты должна мне верить, – просто сказал Яни.

Ей неудержимо захотелось снова отвесить ему затрещину. Однако они въезжали в деревушку, где было полно местных жителей, которых, возможно, не слишком обрадует встреча с американскими военными.

Мужчина с деревянной тележкой и две женщины в черных одеждах обернулись, провожая взглядом машину. Хотя пассажиры и старались изо всех сил выдать себя за иракцев, они явно не были местными.

У Джейме волосы на затылке встали дыбом. Она отметила, что Родригес стиснул винтовку, стоявшую между коленок.

– Где мы? – спросила она.

– В Эль-Курне, – сказал Яни. – Будем на месте через несколько минут.

– Это название я уже слышала, – завороженно прошептала Джейме.

– Да, – улыбнувшись, согласился Кристоф. – Я тоже.

9 апреля 2003 года, 11.04

Эль-Курна

Южный Ирак

Все обрадовались возможности хотя бы ненадолго выйти из машины. Яни сказал, что ему нужно кое-что забрать, и скрылся в противоположном конце бетонной площади.

– Это парк, – заметил Кристоф, разминая затекшие мышцы.

– Парк? – недоверчиво переспросила Джейме.

– Видите вон то дерево? – указал старик. – Это дерево Адама.

– Подождите. Кажется, вы говорили, что мы в Эль-Курне?

Кристоф кивнул. Обернувшись, Джейме внимательно посмотрела на дерево. Высокое, раскидистое, серое, оно в ярком солнечном свете казалось совершенно безжизненным. Но Джейме знала, что деревушка Эль-Курна находится в месте нынешнего слияния Тигра и Евфрата. В библейских сказаниях говорилось, что Эдемский сад располагался там, где встречались четыре реки. Двумя из них были как раз Тигр и Евфрат. В 1950-х годах вторую из этих рек перегородили плотины, и она изменила свое русло. Деревушка Эль-Курна, расположенная так удачно, стала туристической Меккой. Деловые люди нашли здесь подходящее дерево, прицепили к нему имя Адама, разбили вокруг него парк и построили несколько гостиниц. Неважно, что оно было посажено в XX веке и никогда не плодоносило. Люди, желающие вкусить плоды древа познания, открывающие добро и зло, съезжались сюда со всего света.

Джейме ощутила небывалый восторг и спросила:

– Итак, река, которая протекает вон за той стеной, это Евфрат?

Ремен снова кивнул.

– Ого. А он… здорово пересох, – сказала Джейме.

Единственная одноэтажная гостиница позади дерева была заколочена. Джейме уже слышала о величайшей трагедии – о том, как Саддам Хусейн приказал осушить болотистые земли Южного Ирака, после чего из восьми тысяч квадратных миль заболоченных низин осталось всего четыреста. Арабы, жившие здесь на протяжении пяти тысяч лет, были переселены в другие места. Многие построили себе хижины из тростника и глины на окраинах крупных городов. Кое-кто остался здесь, но внезапно лишился средств к существованию. Эти несчастные молили о том, чтобы болота вернулись, а вместе с ними и прежний уклад жизни.