Анатолий Радов - Изгой. По стезе Номана

Риттер, медленно достал из ножен меч и заговорил, чеканя слова.

— Во славу и во имя Бога Всемогущего, Великого Номана, жалую тебя риттером. Помни же, что долг твой — соблюдать все правила и добрые уставы риттерства. Будь верен Богу, Повелителю и подруге, будь быстр в мести и наказании нечестивым, и также быстр в пощаде и помощи честным людям, вдовам и сирым, посещай службы и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь, после Бога, нисходит от женщин.

Риттер смолк.

— Клянусь чтить законы и наше славное риттерство, — громко проговорил Линк.

Риттер медленно воздел меч и так же медленно положил на левое плечо новообращённого. Потом приподнял его, пронёс плашмя над головой и ударил по правому плечу.

— Встань, брат мой.

Линк поднялся и риттер обнял его, хлопнув по плечу.

Через пять минут я точно так же поднялся с колена. Теперь я был риттером. Это я понимал. А вот понять, что чувствую, никак не мог, настолько всё было смешано внутри меня, и ликование, и радость, и даже немного страха оттого, что теперь на меня возложена какая-то совершенно новая ответственность.

— Кру-у-гом! — скомандовал Лостад, глядя на нас и прижимая кулак правой руки к левому плечу. — На выпра-ав-ку!

Мы вытянулись, как будто и правда хотели дотянуться макушками до той самой задницы Номана, о которой говорил Гвидо. Чревл, как же это было давно.

— Гу-у-урт, раз! — криком протянул наш лег-аржант и без малого четыреста глоток ответило ему троекратно, приветствуя нас.

— Гра! Гра! Гра!

Глава двадцать седьмая

После церемонии посвящения нам выдали новые пельты. Точно такие же, как у нас были до этого, только в верхнем правом углу всё тот же знак риттерства. Мы едва успели всучить их парням из нашего гурта, которых Лостад погнал на полевые учения. В связи с перестановкой из-за потерь гурту требовались дополнительные тренировки.

А мы с Линком получили увольнительные на два дня, до самого ухода в Зыбь, и он первым же делом заговорил о таверне. И не просто заговорил, но и сразу же зашагал к ней, как только было получено денежное вознаграждение и алые сюрко сменены на стандартные белые. Ну а я поплёлся вслед. Отказаться было некрасиво, да и неправильно — обижу. И не Линка даже, а разом всё риттерство в его лице.

— Это дело надо обмыть, Ант. Я хоть и дал зарок не пить, но это дело… Это же, — он всплеснул руками. — А я знал, знал, что так и выйдет. Ведь я риттер внутри, понимаешь? Риттер, а не сраный охотник за беглыми рабами. Так что тут без никаких. Надо обмыть.

Я неохотно согласился, но сразу предупредил, что нажираться не собираюсь.

— Баба? — понимающе спросил Линк с неизменной при таких разговорах ухмылочкой. — О белые айны, цветущие в сердце моём, сияете вы лучезарным любовным огнём.

— Слышь, Линк, а ты других стихов не знаешь, да? — от пошлости уже во второй раз процитированной им строки меня невольно перекривило. Тогда ещё как-то мимо пролетело, а сейчас вот зацепило.

— Буду я ещё их знать, — хмыкнул он. — Одно вот это запомнил и того хватит. Мне его одна нихточка из Сухины постоянно читала. Как же там дальше? А! Горите как очи прекрасные девы Лионы…

— Лионы? — удивился я, с подозрением поглядев на Линка.

— Лионы, — кивнул он. — Что, неправильно?

— Да я ж откуда знаю, если ни разу этого стиха не слышал? — не стал я вдаваться в подробности моего подозрения. — Ну и чем там дальше закончилось?

— Щас, вспомню, подожди. С которой я… которую… а, вот. Которая слаще мне замков, земель и короны.

— Так это что, вроде как какой-то… ну, коронованная особа эти строки говорит?

Линк пожал плечами.

— А чревл его знает, я в стихах не разбираюсь.

Он свернул вправо и устремился к дороге ведущей в сторону Кроми. А та в свою очередь вела к форту.

— Ты что в ту таверну? — спросил я, хотя, догадался сразу же.

— А что? Лимеские? Да чревл на этих лимеских, сидят тут по семь лет, виаров под хвост «кулаками» гоняют со скуки. Да альтов ещё изловить пытаются. И то только по пьяни.

Я промолчал. О диком нраве воинов прикромных отрядов успел наслышаться всего за сутки стоянки здесь. Может, и не так страшен чревл, как его малюют, но оторванные от остального «мира» на семь лет люди запросто могли слегка ехать крышами. Ну да ладно, как говорится — проверим экспериментально.

Таверна находилась рядом с фортом, довольно большая и даже «современная» для такого глухого уголка Ольджурии. Почти один в один, как виденные мною на центральных улицах Алькорда и Лиорда, ну а с местной часовенкой вообще не сравнить. Судя по всему, лимеские чаще ходят в «храм Великого Хорского», нежели Великого Номана.

— Сколько стоишь, красотка? — едва подойдя к таверне, спросил Линк у стоявшей возле стены нихты лет тридцати. Лицо помятое, пара зубов отсутствует, видать, проработала тут всю смену, в смысле, все семь лет после предыдущего Вздоха.

— Риттерам скидки, — на пьяном лице женщины расплылась улыбка. Она оттолкнулась от стены и её сильно качнуло. — Три кирама.

— Жди меня здесь. Чтобы отнихтить такую уродину как ты, мне нужно будет хорошенько напиться, — с улыбкой бросил Линк, и открыв дверь, ломанулся внутрь заведения. Женщина тут же зло осклабилась и выкрикнула ему в спину:

— Сволочь!

А я, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от этой сцены, шагнул вслед за повторно обращённым риттером, который должен был что-то там типа чтить женщин и бла-бла-бла.

Таверна внутри оказалась похожей на геенну огненную в миниатюре, хотя, точных размеров этой самой геенны, как и вида её, если честно, я не представлял, но по ощущениям — оно. Грязно, шумно, дымно. Последнее так вообще заставило перекривиться. Частицы запаха армака в одну секунду «захватили» все десять миллионов моих обонятельных рецепторов, и я, не сдержавшись, чихнул.

— Два бокала хорского и варённых грыл, — громко сказал Линк, бросая золотой на стойку. Стоявший за ней худющий как жердь парень кивнул и принялся неторопливо выполнять заказ, а я в это время отвлёкся на происходящее за одним из столиков. В общем-то, именно громкие голоса оттуда и создавали общий шум, остальные же посетители вели себя весьма тихо.

— Ну что, ставишь? — говорил бородатый дородный вояка парню, сидевшему напротив него за низким массивным столом из морёной сейконы. За спиной вояки стояло трое разновозрастных лимеских, что было понятно по зелёным сюрко, а рядом с парнем сидел лишь один согуртник. Судя по цифрам на плащах — оба из двенадцатого легиона. И какой их чревл сюда занёс?