Роджер Желязны - Маска Локи

В вестибюле надо было пройти через несколько ворот: в одних были металлодетекторы для поиска оружия, в других — фосфорные датчики, выявляющие взрывчатые вещества. И те и другие сейчас, конечно, не работали.

— Ну что, нашли? — мысленно позлорадствовал Том, проходя под арками. Впрочем, на нем и не было ничего запрещенного.

— А где охрана? — поинтересовался он.

— На электростанции была в основном механическая охрана, — ответил Итнайн. — Наше нападение привлекло половину собак, работающих на территории. А потом ракеты вывели из строя их электронику.

— Ну, а другая половина?

Итнайн махнул рукой на север. «Где-то там. На другом конце территории».

— А как насчет охранников-людей?

— В административном здании было несколько нанятых полицейских, просто для выражения вежливости к посетителям, проходящим через детекторы. Эти люди, наверное, ушли в здание реактора, когда мы взорвали ворота.

— Но они и сейчас там? С оружием?

— Они сдадутся, когда мой господин Хасан захватит центр управления.

Гарден посмотрел на спутников Итнайна, которые слонялись по вестибюлю или проходили туда-сюда через детекторные арки. Оружие у них свободно болталось на ремнях.

— Кстати, не кажется ли вам, что вашим людям следовало бы двигаться более осторожно — ну, скажем, прикрывать друг друга?

Итнайн улыбнулся и покачал головой. «Здесь мы не попадем в ловушку. Вот дальше, в реакторном зале — возможно».

Они пошли вглубь здания по коридорам с кремовыми стенками и ковровыми дорожками цвета красного вина, мимо светлых дубовых дверей с черными табличками. В здании было оставлено ночное освещение, плафоны на потолке горели через один и очень тускло.

Для сектора термоядерной электростанции, захваченной террористами, порядок был просто исключительный. Не считая разбитого стекла в вестибюле, Гарден не заметил, чтобы хоть что-то было не на месте: ни опрокинутой мебели, ни горящего или разбитого оборудования, ни летающей бумаги; словом, не похоже на зону военных действий.

Единственными свидетелями беды казались мониторы компьютеров: мерцая красными предупредительными сигналами, они автоматически регистрировали в бесконечных зеленых колонках настойчивые команды невидимым собакам, которые уже никогда их не выполнят. Другие колонки, голубые, регистрировали бесчисленные попытки дозвониться до полицейского управления Нью-Джерси.

Педантичным компьютерам службы безопасности не дано было знать одного: все коммуникационные кабели вокруг территории станции, как на металлической основе, так и волоконно-оптические, были перерезаны перед нападением. Всеволновый глушитель подавлял радиосигналы в любом диапазоне, создавая мертвую зону в радиусе шести километров. Правда, это затрудняло также общение между группами террористов, но Итнайн и Хасан, очевидно, больше надеялись на тщательное планирование, точный инструктаж и выверенный график, чем на болтовню по рации.

В конце коридора ковровая дорожка упиралась в металлический порог. Дверь отсвечивала нержавейкой, по диагонали ее пересекали ленты из желтого металла, обрамленные черными полосками. Таблички на двери предупреждали о необходимости соблюдать стерильность в помещении, надеть защитные очки, проверить дозиметры и во всех случаях держать идентификационную карточку в наружном кармане. Подписано Т.Дж.Ферриманом, управляющим электростанции.

На двери не было ручки. Вместо нее на стене рядом с притолокой размещалась квадратная панель с шестнадцатью кнопками: на десяти из них были цифры от 0 до 9, на остальных — буквы от A до F.

— Какой-то шестидесятиричный код, — сказал Гарден.

Итнайн кивнул.

— Где же все-таки твой господни Хасан, — спросил Гарден, — если он и здесь не проходил?

— Он повел свою группу на захват центра управления через главный коммуникационный коридор. Он рассчитал, что это самый прямой путь к реакторному залу.

— Путь-то может и прямой, да дверцы здесь больно крепкие.

— Именно поэтому у его команды есть бомба, которая взрывается дважды.

— Чтобы взорвать дверь, которая ведет к работающему ядерному реактору?! Скажи-ка мне — ты действительно веришь, что попадешь в рай таким способом?

Итнайн посмотрел на Гардена спокойно и трезво. «Многие верят в это, и вы не должны говорить об этом так легко. Что касается меня… человеку так или иначе когда-нибудь предстоит умереть. Эту возможность надо использовать наилучшим образом».

Там Гарден застонал и повернулся к двери. Арабы расступились, освобождая ему место. Он приложил ухо к металлической поверхности, но дверь была слишком массивной и не пропускала звуков. Он потрогал дверь рукой и ощутил слабую пульсацию — возможно, это были колебания здания.

В этом конце коридора было очень жарко. Гарден заметил, как капелька пота появилась из-под куфии на голове Хамада, скатилась по лбу и дальше, вдоль носа. Словно из солидарности, под мышкой у Тома тоже возникла капелька и побежала вниз по ребрам.

— Мы стрелять замок? — широко улыбаясь предложил Хамад на скверном английском. Он продемонстрировал, как собирается это сделать с помощью своего ружья.

— Это только заблокирует дверь.

Итнайн извлек из просторного кармана своего камуфляжа странный ключ. У него было два параллельных выступа, которые точно подходили к прорезям в головках болтов по углам панели. Итнайн вывернул болты и снял панель, открыв электронную схему. Затем из кармана появился моток медной веревки с красной пластиковой обмоткой. Итнайн прикрепил ее в одном месте… в другом…

Гарден стоял прямо перед дверью, когда она резко распахнулась, и в глаза ему ударил нестерпимый свет белого огненного шара.

У Элизы 212 был модуль автодозвона, который мог инициировать телефонные звонки абонентам. В списке разрешенных контактных номеров числились основные психиатрические базы данных и общедоступные библиотечные фонды. Все запросы, которые она делала в ходе изучения случая своего пациента, включались в его счет.

Когда темная форма Двойника, записанная отрицательными числами, вызвала непроизвольное перепрограммирование оперативной памяти Элизы, функция соединения с абонентом сохранилась, но к ней добавилась некая команда поиска по собственной инициативе.

Теперь она чувствовала, как он стремился к неизвестной цели, тестируя оптические волокна и переключатели национальной телефонной сети. Нужный ему путь доступа однозначно сосредотачивался в четырехжильном кабеле, который тянулся отдельно от остальных на десятки километров — пока не упирался в пустое пространство. Где-то за последним переключателем кабель был обрезан.