Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – князь

— Готфрид?.. Никогда не поверю!

— Почему?

— Он никогда об этом не говорил!

Я спросил коварно:

— А что, мы все говорим женщинам?

Она гордо выпрямилась:

— Я не женщина, сэр Ричард, в том смысле, как вы все понимаете. И потому герцог от меня ничего не скрывает. Я уже не просто жена, а настоящий друг!

— Что ж, — сказал я, — тем более могу предположить, что вы будете сносной королевой. Хотя, правда, рыжая… Не знаю, королевы рыжими бывают?

— Не ерничайте, — сказала она строго. — Хорошо знаете, что я меняю не только цвет волос, но и цвет глаз. Но сесть на трон… Или это опять ваши шуточки?

Я поморщился:

— Леди Элинор, мы с вами уже успели пошутить друг с другом. Теперь оба настороже, хотя уже пора бы зарыть топор войны.

— Он зарыт! — сказала она поспешно.

— Но рукоятка выглядывает, — напомнил я. — Вот вы на мороженое даже не смотрите, а это такое чудо! Могу дать рецепт.

— Нет-нет, — заверила она, — зарыт, зарыт! Сэр Ричард, если с герцогом что-то случится, я вас просто растерзаю. Вы в себе уверены, но не представляете, на что способна женщина в отчаянии.

Она не на шутку разволновалась, глаза мечут молнии, дыхание идет со свистом, я уже чувствую жаркие струи при каждом выдохе, а в комнате начала сгущаться тьма, пламя свечей испуганно заметалось, некоторые погасли, другие едва тлеют.

Я выставил перед собой ладони.

— Леди Элинор, вы красивая женщина, потому слушаете только себя и свой чарующий голос! Но послушайте и меня…

Она бросила резко:

— А вам есть что сказать в свое оправдание?

— Я не соперник герцогу, — сказал я громко и раздельно. — Не соперник! Это понятно?.. Я буду настраивать своих лордов, а то и прямо велю, чтобы поддержали герцога.

Она спросила все еще резко:

— Почему? В чем хитрость?

— Да нет хитрости, — сказал я торопливо. — Мне хочется побыть принцем, ясно?.. У принца никаких забот, только красоток таскай в постель. Принц вечно молод, даже если ему и за семьдесят, но само слово «принц» говорит о том, что его отец еще несет на себе тяжесть управления, потому можно пока наслаждаться жизнью и ее возможностями…

Она не сводила с меня пронизывающего взгляда, но голос прозвучал уже без прежней ярости:

— Что-то не верю, что начнете таскать в постель женщин.

— Я тоже не верю, — сознался я. — Но трон от меня не уйдет, ибо я старший в роду, а Родриго идет следующим… И, главное, леди Элинор, я все-таки еще не готов править!.. Я столько необходимого узнаю только сейчас, а это ужасно, я должен был столько всякого предусмотреть как бы изначально, если бы воспитывался с прицелом на королевский трон.

Она смотрела пытливо, стараясь уловить грань между правдой и брехней, я же смотрю искренне и чувствую, что говорю искреннюю правду, что да, я не готов править, не готов…

Это не значит, конечно, что не буду, мало ли что не готов, я насмотрелся на таких, кто не готовы и не умеют, но правят же, так что я еще не самый криворукий в этом мире.

— Не знаю, — произнесла она озадаченно, но глазки заблестели, — насколько это серьезно…

— Очень, — заверил я. — По всем прогнозам, королем быть именно герцогу.

— А Кейдан?

— Отказывается в пользу герцога.

— Почему?

— Чтобы на трон не сел узурпатор с Севера, — пояснил я. — И у герцога теперь голоса лордов Брабанта, многих лордов в самом Сен-Мари, что помнят, как герцог привел из Брабанта войско и разбил варваров, освободив от них королевство! А еще они знают, что герцог сейчас в Гандерсгейме добивает кровожадных дикарей и вот-вот вернет эту богатейшую провинцию в границы Сен-Мари!

Она пробормотала:

— Значит, у него на пути стоит только один человек?

— Леди, — сказал я нервно, — только не надо меня кинжалом в спину!.. И яда не подсыпайте в ведро, из которого пью, или в тазик, из которого ем. Мы же союзники, когда вы в это поверите?.. Я вот уже почти как бы верю. Я же сказал, королем будет герцог Готфрид, но расклад сил пока пусть остается нашей тайной. А то вдруг кто-то, заподозрив сговор, проголосует не так, как запланировано! Конечно, это ничего не даст, мы все равно подсчитаем правильно, однако осадок чуть-чуть подпортит мою безупречность, незапятнанность и репутационность.

Она покачала головой, не отрывая от меня все еще испытующего взгляда.

— Знаете, милый Ричард… Видите, как я вас называю?

— Спасибо, леди Элинор, — сказал я. — Правда-правда! У меня сразу мороз по коже.

— Знаете, милый Ричард, — повторила она, — я смогу поверить, что вы отказываетесь от короны… лишь в том случае, если увижу, что вы нацелились на нечто еще более… Вам понятно, о чем я?

— Еще бы, — нервно сказал я, — вы всегда меня в чем-то подозреваете, а я чист, как овечка, что вернулась с пастбища. Во-первых, как я уже сказал сравнительно честно, в самом деле не готов править королевством, а во-вторых… к вам сюда наверняка доходят слухи о строительстве грандиозного океанского флота, который я начал, как не знаю кто?.. Нет, знаю, конечно, но это я так, из врожденной и усиленной моим воспитанием невероятной скромности.

Она по-прежнему не сводила с меня пронизывающего взгляда, даже не мигает, вот женщина…

— Кое-что слышала, — произнесла она сдержанно, — вроде бы с моря высадилось несметное число варваров, но вы сумели не только всех перебить, но даже корабли…

— Пожег, — сказал я с удовольствием. — Жаль, не все, кое-кому удалось кое-куда… Но все равно, отсель грозить мы будем шведу. А главное — флоту быть!.. Так вот, леди Элинор, это и намного интереснее, чем быть королем в Сен-Мари, и… как бы вам это сказать подоступнее… обещает больше. Намного больше.

Она поморщилась:

— Это обещает только неизведанное.

Я воскликнул:

— Вот именно! Но разве не это для мужчины главное?

Она внимательно всмотрелась в меня, я постарался выглядеть глупым и отважным. Она чуть-чуть пожала плечами и произнесла с некоторой брезгливостью:

— Никогда этого не понимала, но… ладно, готова поверить. Хотя вообще-то не понимаю, как можно верить сэру Ричарду, вероломному и хитрому…

Я сказал с подъемом:

— Вы представляете, к вам будут обращаться «Ваше Величество»! Ха-ха, здорово?

Она произнесла с неудовольствием:

— И что в этом смешного?

— Да так, — сказал я, улыбаясь до ушей, — я снова о том же. Разве королевы рыжими бывают?

Она фыркнула:

— Как только женщина становится королевой, ее волосы становятся не рыжими, а каштановыми. И вообще, сэр Ричард, вы какой-то несерьезный сегодня.