Ольга Громыко - Цветок камалейника

ЭрТару удалось двинуть противника в пах и, пока тот наслаждался последствиями, коротко глянуть в сторону остальной компании. Жот продолжал упрямо цепляться за нож, а пары секунд, чтобы окончательно сломить сопротивление врага, у горца не было. Отпихнув его от себя, он приподнялся на локте и метнул кинжал.

Все трое рухнули: Ася наконец разобрало, Джай, лишившись нежеланной, но все-таки поддержки, свалился следом, а Шелух, по иронии судьбы, подавился любимой им «костью», вонзившейся глубоко под подбородок. Подскочив к трупу, горец выдернул кинжал, сверкнул улыбкой в лунном свете:

— Хэй, ты как?!

— Сза… — Теперь уже Джай с ужасом понял, что не успевает.

И не успел.

Нож беззвучно, по самую рукоять, вошел горцу под ребра. ЭрТар всхрипнул, скрючился и осел на колени. Пошатывающийся, тяжело дышащий Жот хладнокровно направил мыслестрел ему в спину и победно дернул краем рта.

Горец медленно повалился лицом в землю.

Джай отчаянно пытался подняться хотя бы на четвереньки. Убийца, не обращая внимания на его жалкое копошение, изумленно встряхнул рукой и попробовал снова, но стрелки словно прилипли к пружинам, не желая покидать уютные дула.

А потом за спиной Жота, от земли к небу, черканула зеленая молния, Иггровым клинком вонзившись убийце в макушку.

Пахнуло грозой, палеными волосами и — почему-то — свежескошенной травой.

Половинки тела отпихнулись друг от друга струями крови и повалились на траву.

До Джая дошла новая волна запахов. На сей раз — вполне обычных, но оттого не менее рвотных. От спазмов его удержало только новое потрясение: силуэт человека в мантии с наброшенным капюшоном, которого — он мог поклясться! — мгновение назад здесь не было.

— Ты живой?!

— Какая разница? — огрызнулся Брент. Жрец был непривычно взволнован, аж руки тряслись. — Дружка своего лучше проверь.

Джай охнул и бросился к ЭрТару. Перевернутый горец безжизненно обвис в его руках, весь перед рубашки успел пропитаться кровью.

— Дышит! — Парень подобрал вывалившийся у горца из руки кинжал, отхватил у себя кусок подола и, скомкав, прижал к ране. — Ты можешь ему помочь?!

— Понятия не имею. Неси к лесу, там разведем костер и посмотрим. — Жрец свернул плеть и быстро пошел вперед.

Если бы Брент спросил Джая: «Ты сам-то идти можешь?», жрецу, возможно, пришлось бы тащить двоих. Но прямой приказ не оставил парню времени на раздумья. Поднатужившись, обережник поднял товарища и поволок вперед, сосредоточившись на единственной, совершенно дурацкой мысли: пока он хоть что-то делает, этот проклятый горец не помрет. А значит, пусть лучше он, Джай, сдохнет, но не остановится…

Впервые в жизни Джай обрадовался лесу. Старый ельник со шпильками лунных лучей в кронах гостеприимно сомкнул ветви за беглецами, вымостил дорогу пышным мхом, глушащим шаги. А чтобы обережник не слишком расслаблялся, сунул ему под ноги корягу.

Парень споткнулся и чуть не выронил свою ношу. От толчка горец очнулся, вздрогнул, напрягся, не давая боли прорваться криком, и сквозь зубы простонал:

— Какое счастье, что он пырнул именно меня…

— В смысле, что ты самый легкий? — перехватив его поудобнее, дрожащим от жалости голосом попытался поддержать разговор Джай.

— Нет… просто я бы тебя никуда не попер, пристрелил на месте и вся недолга…

— Ах ты, говнюк! — вспылил обережник, разом выплескивая скопившиеся за время драки и бегства эмоции. — Нашел время шутить, Темный… твоего дедушку! Да я тебя сейчас в ближайший овраг…

— Давай его сюда, — перебил Брент, расчистив полянку от бурелома и расстелив на ней одеяло. — Посмотрим, что можно сделать.

Когда с шипящего, скулящего и ругающегося ЭрТара стянули вспоротую ножом рубашку, у Джая снова подкатил комок к горлу. Убийца знал, куда бить. Судя по темной, толчками выплескивающейся из раны крови, жить горцу осталось несколько минут. Смуглое лицо не то что побледнело, а словно обесцветилось; все краски стекли к мешкам под глазами и неестественно расширенным зрачкам.

Жрец спокойно, будто простую царапину, осмотрел рану, легонько надавил в двух-трех местах, и ЭрТар опять потерял сознание. С таким вздохом, что Джаю показалось — навсегда.

— Только бабки-плакальщицы мне под ухом не хватало, — не выдержал Брент. — Иди лучше погуляй, воды поищи. И этого с собой забери!

Парень послушно схватил Тишша за ошейник и поволок за собой. Пару раз оглянулся, но жрец по-прежнему сидел и смотрел на раненого, одной рукой держа его за запястье, а вторую положив на рану. Похоже, он просто спровадил Джая, чтобы избавить его от еще более печального зрелища…

Вскоре под ногами захлюпало, мох стал еще выше и гуще, почти как трава. Кошак высоко поднимал лапы, брезгливо отряхивая их после каждого шага. Парень уже хотел повернуть назад, но это оказалось не болото, а сильно заиленное русло ручья. Пока обережник добрался до черной полосы воды, сапоги промокли насквозь. Отставший кошак завистливо глядел, как Джай наполняет фляги, но сам предпочел облизать влажные лапы и дальше не ходить.

Запекшуюся на руках корку пришлось стирать пучками мха. Дотронувшись до ноющего виска, парень обнаружил кровяной колтун — видать, на безразмерном кулачище бандита был еще и кастет. Обережник вспомнил, как ЭрТар дурачился, предлагая ему смешать кровь. Смешали, чтоб вас всех… В горце хоть что-нибудь осталось, а?!

Джай заторопился назад. Вдруг там позарез нужна вода? Стоять на месте, остро чувствуя свою беспомощность, было невыносимо.

Парень выбрался на сухую землю, подозвал непривычно смирного кошака, и только тут спохватился, что понятия не имеет, где находится поляна. По лесу он брел в легком умопомрачении, не слишком заботясь, как огибать выворотни и в какую сторону идти вдоль оврага.

— Тишш, — с горя обратился он к кису. — Ты-то хоть обратную дорогу помнишь? Ищи хозяина! ЭрТар! Ну?!

Корлисс понятливо мяукнул и скрылся в лесу прежде, чем парень успел уточнить, что был бы не прочь составить ему компанию.

После нескольких минут бесплодной погони обережник заблудился окончательно, то есть потерял из виду и родник. По два раза наткнувшись на три приметных корча (или по три на два, Иггр их разберет) и отчаявшись выбраться из леса без бороды до пояса, Джай заметил впереди рыжее пятнышко и, со всех заплетающихся ног кинувшись туда, выбежал к разведенному Брентом костру. Ссутулившийся возле огня жрец казался случайным скопищем теней, порожденных ветвями, луной и пламенем. Укутанный в два одеяла ЭрТар лежал чуть поодаль. Оставленное открытым, хоть и безжизненное лицо вселяло некоторую надежду. Тишш давно уже дрых у хозяина в ногах, для верности положив на них вытянутую лапу.