Аркадий Шушпанов - Камень без меча

Дробинки опали на пол свинцовым градом.

Мэтр отбросил и второй пистолет, вытащил саблю. Когда-то он неплохо ею владел, но это было давно. Он высоко поднял правую руку с клинком, левую убрал за спину, а острие чуть опустил вниз.

– Стойка труса, – сказал Гаррет, приближаясь. – Так ее звали старые мастера.

Мэтр вытащил руку из-за спины. Сложив пальцы нужной фигурой и отвлекая Гаррета «стойкой труса», он успел сотворить заклятие. То самое, каким резал муравьев и какое Санчо принимал за невидимую тонкую проволоку. Теперь в Гаррета полетели сразу две «проволоки», одна на уровне колен, другая – груди. Панцирь из чешуи ледяного гада, потомка древнего змея Фрока, заклятие разрезало бы без труда.

Но Гаррет успел взлететь в воздух, как легкоатлет, прыгающий в высоту, и пропустить под собой незримые беспощадные лезвия. Плащ загасил и удар спиной о каменные плиты пола, а затем Гаррет снова был на ногах, – и уже на дистанции выпада.

Если бы ненависть была неким бесплотным существом или духом и могла принимать человеческий облик, то сейчас носила бы облик Мэтра. Он уступал Гаррету во владении клинком, и даже будь в его руках воплощенный Экскалибур, это не слишком уравняло бы шансы. Мэтр не выпускал свою ненависть наружу, но всю до капли, как драгоценное топливо, расходовал на скорость и точность ударов.

Со стороны могло показаться, что в коридоре сражаются не двое, а как минимум пара дюжин противников, настолько часто звенели клинки. Случайно влетевшая небольшая главопасть поспешила убраться, когда ее крыло прожгло мелким осколком лезвия, быстрым, как метеор.

Ненадолго разошлись. Мэтр тяжело дышал. Гаррет не выглядел уставшим ни на йоту.

– Честно играть не так легко? – выражение лица Гаррета сейчас напоминало косую улыбку Ланселота.

– Что вы, рыцари, знаете о чести? – произнес Мэтр, вложив в «рыцарей» максимум презрения.

– Ты прав, пора и честь знать, – Гаррет снова атаковал.

Клинки зазвенели с прежней яростью. В камень стены с шипением врезался новый осколок-метеор, а Мэтр начал вдруг теснить сэра Гаррета.

Бывший рыцарь отступил раз, отступил другой, но затем сделал длинный контратакующий выпад. Он всем корпусом лег на правое бедро и даже свободную руку был вынужден упереть в пол. Забытый и чрезвычайно рискованный итальянский прием. Но трюк сработал. Острие палаша вошло в сердце.

– Пойти на низость иногда оправданно, – Гаррет повернул лезвие, не позволяя ране закрыться, хотя она в любом случае была бы смертельной.

Мэтр привалился к стене и сполз. Он не смотрел на Гаррета. Прежде чем остановилось дыхание, он успел сказать только одно слово.

– Хаос…

Гаррет вытер лезвие о плащ мертвеца.

Свою камеру Моргана тут же назвала «огурцом». Потому что без окон, без дверей. Задохнуться пленнице не грозило, но и о свежем горном воздухе в своих покоях пришлось забыть.

Разумеется, отозлившись как следует, Моргана тут же оживила магический шар. Девушка хорошо знала, что через него Артур может за ней наблюдать, мало того, наверняка сейчас держит где-то на периферии внимания.

Артур скорее всего нарочно закрыл глаза на то, что ученица, в отличие от собственного наставника, была магом прирожденным и лишь по странной прихоти судьбы появилась в мире, закрытом от волшебства. А еще была полна сил от погружения в источник Авалона. Нет, она не могла сопротивлятья чарам, сотворенным Артуром, однако могла немало всего иного. К примеру, перенастроить магический шар так, чтобы он показывал не только общий план баталии, словно какая-нибудь телекамера на операторском кране.

Моргана сначала прошлась этим сферическим «глазом» по замку. Посмотрела в прямом эфире разговор Артура с Гарретом: шар не передавал звук, но девушка научилась, среди прочего, читать по губам, именно благодаря обращению с такими вот сферами. Затем Моргана переключилась на приближающуюся небесную флотилию. Она побывала на всех основных воздушных кораблях. Мэтра в лицо не знала: вживую не сталкивалась, а фотографий, гравюр и прочих изображений, понятное дело, ни в этом, ни в любом ином волшебном мире Сферы не хранилось. Зато Моргана отлично узнала Санчо и его учителя. Никаких сомнений о целях Ланселота у нее не было. Артур и не думал скрывать, что ждет именно его одного, а остальные – не более, чем эскорт.

При всем своем невысоком мнении о Ланселоте и его фехтовальных навыках Моргана не хотела его схватки с Артуром. Наставник не пустил ее в Тинтагэль, когда захватил в плен Санчо, и лишь в самых общих чертах поведал, что там случилось. Моргана уяснила себе: Ланселоту удалось бежать только ценой самопожертвования Персиваля. К сэру Профессору, как называли его рыцари в своем кругу, девушка успела привязаться очень сильно. Его смерть, или, во всяком случае, уход из Реальности, превратилась в еще одну строку ее личного счета к Ланселоту.

Моргана не могла никого убивать, но сейчас она готова была сама отправиться вслед за Персивалем, лишь бы дать шанс Артуру.

Лорд Камелота надежно заточил свою подопечную, однако не догадался ее обыскать. А может, не стал преднамеренно, ибо не по-рыцарски. Потому Моргана спрятала в кармане заветный мел, с помощью которого отправила Санчо на Землю. Она не знала, что в случае гибели или мысленного приказа Артура сама ее келья должна была выбросить пленницу туда же. Мелок девушка нашла во время одной из экскурсий во дворец Мерлина и не постеснялась забрать с собой.

Моргана быстро вывела на полу нужный символ. Пока она занималась начертательной магией, замок неожиданно тряхнуло. Пол накренился, Моргана сама откатилась к стене, уводя линию в сторону. Хорошо, откинутые ранее, чтобы не мешались, шкуры не дали сильно удариться. Вика не знала, что именно в этот момент Камелот отделился от своего основания. Он покоился на огромном древнем камне Тохо. По легенде, его запустил с неба, прямиком из Обетованного, кто-то из Старых Богов. Еще до теряющейся в миллионах прошедших лет битвы на Боргильдовом Поле. Пожалуй, только Грааль мог соперничать с ним в старости. Идеальный куб Тохо имел каждую грань в сто локтей и был испещрен рунами, разгадать которые не мог даже Мерлин, который и доставил на свой остров это чудо природы. У камня Тохо имелось одно замечательное свойство – он мог под воздействием довольно простых чар проявлять эффект, известный на Земле как антигравитация. Это свойство камня еще до того, как Тохо был заложен в фундамент Камелота, исследовал сэр Персиваль. Он весьма гордился тем, что оказался первым землянином, добившимся антигравитации на практике, жаль только, не на родной планете.