Виталий Башун - Сэр Троглодит

Отогнав страдальца, уж очень убивался мужчина, словно по собственному сыну, я положил ладонь на лоб пострадавшего, остановил кровь и проверил череп. Пробоин и трещин не обнаружил. Легкое сотрясение должно скоро пройти само, но можно этому делу помочь. Ого! А у мальца неплохо развит блок управления магической энергией. Похоже, его целенаправленно тренировали, развивая способности, причем довольно неплохо. Правда, упустили несколько существенных моментов – будь у меня побольше времени, я бы ему кое-что подправил. Однако это дело не на один сеанс. Да и пригляд нужен постоянный. Поэтому пока ограничился малым целебным воздействием. Оно тут же регенерировало кожный покров и устранило последствия легкого сотрясения мозга. С этим порядок. Даже рубец не останется. Еще одним диагностическим воздействием проверил весь организм и обнаружил перелом позвоночника с серьезными нарушениями нервных путей. Причем не сегодняшний, а двух-трехлетней давности. Получается, ребенок уже давно не может ходить. Вот почему обнаруживается атрофия мышц нижних конечностей.

Если бы парень просто упал сам, я бы ограничился тем, что уже сделал, но после общения с вампирами он стал для меня фактически своим, поэтому я решил помочь. Конечно, после излечения перелома ко мне возникнут вопросы, но, во-первых, я к тому времени буду уже далеко, а во-вторых, в эти неспокойные времена, когда искатели древних артефактов, погибая сотнями, тем не менее постоянно извлекают из руин и прочих зараженных мест все новые и новые находки, все можно списать на обнаруженную книгу по медицине, которой больше ни у кого нет, или армейский артефакт исцеления. Военно-полевая хирургия в лечении подобных повреждений накопила большой опыт, и часто офицеры, не дожидаясь, пока до них дойдет очередь, ломали по специально сделанной бороздке амулет и залечивали раны, переломы в том числе.

Пострадавший очнулся и смотрел на меня синими глазищами в пол-лица одновременно с любопытством и давней тоской. Он уже разуверился, что сможет когда-нибудь ходить, и отчаяние стало его постоянным привычным спутником.

Я подмигнул мальцу и усыпил его. Перевернув пациента на живот, положил руки ему на спину (так удобнее, хотя можно действовать дистанционно), активировал воздействие из стандартного комплекса военно-полевой хирургии. Магических поражений в области перелома не заметил, поэтому корректирующее вмешательство с моей стороны почти не потребовалось. Нервные ткани и каналы циркуляции энергии восстановились быстро и без проблем. Позвонки встали на свои места, и начался интенсивный процесс регенерации тканей, в первую очередь костных. Я не поскупился на энергию, заполнив и прочистив мощным вбросом все каналы и узлы магической структуры тела. Заполнил до предела запасы организма и дополнительно влил приличный объем в резную костяную пряжку ремня на талии мальчика, сделав из нее одноразовый накопитель. Накопитель-пряжку через простенький блок управления связал с внутренним энергетическим резервом, дав указание сначала исчерпать накопитель. Пряжка после такого издевательства, конечно, развалится, но, думаю, здоровье ног того стоит.

Собственно говоря, артефакт можно сделать из чего угодно. Достаточно внедрить свернутую структуру воздействия в предмет. В процессе внедрения создается копия структуры из немного измененного вещества предмета. Вещество остается тем же, но становится немного другим. Крис с жаром рассказывал мне что-то про магоизотопы и особенности циркуляции запространственных квазимагических потоков, но я спешил на тренировку и особо вникать не стал. Некоторое время он бежал за мной, пытаясь посвятить в подробности, но, заметив, что я не спешу приобщиться к этой науке, плюнул, назвал дикарем пещерным и отстал.

Главное, что я понял,– артефакт разрушается в процессе заполнения энергией, а не при ее циркуляции. То есть если артефакт просто хранит энергию (обычный накопитель), закольцованную внутри собственной структуры, то предмет очень долго практически не теряет своей прочности, хотя, разумеется, не до бесконечности. Со временем артефакт все равно разрушится. А вот каждая новая закачка необратимо повреждает носитель. Таким образом, затраты труда на изготовление артефакта из деревяшки или алмаза практически одинаковы, однако деревянный сработает, скорее всего, только один раз, тогда как алмазный может активно послужить и потомкам, в зависимости от внедренного в него воздействия.

Примерно через полчаса я закончил, убедился, что нервные сигналы проходят по восстановленным каналам без искажений, снял блокировку болевых ощущений, разбудил парня и легкими щипками стал проверять чувствительность тела.

– Сейчас надо немного потерпеть. Я не могу отключить боль, потому что надо проверить, восстановилась ли чувствительность.

– Я потерплю,– прошептал он в ответ.

– Ну вот и молодец. Настоящий мужчина. Воин. Здесь чувствуешь? А здесь? И здесь чувствуешь?

Мальчик неизменно отвечал: «Да». Следовательно, иннервация конечностей восстановилась полностью. Аккуратно перевернув пациента на спину, я свернул несколько плащей и подложил ему под спину таким образом, чтобы не нагружать восстановленный участок.

– Дайте мне несколько ремней.

– Зачем они тебе, господин лекарь? – осторожно и почему-то с немалой опаской спросил меня старший.

– Надо зафиксировать мальчика на носилках. До ночи ему шевелиться нежелательно.– И, обращаясь к ребенку, шепотом сказал: – Если до ночи выдержишь, завтра уже можно будет шевелиться, а через два дня ходить. Как? Сможешь потерпеть?

– Я смогу ходить? – так же шепотом ответил мне мальчик, и его глаза заблестели от слез.– Правда, господин лекарь? Я смогу ходить?

– Но ты же чувствовал, как я тебя щипал?

Мальчик, счастливо плача, энергично закивал головой.

– Вот видишь, теперь просто необходимо, чтобы эффект закрепился. Понимаешь? Вот и молодец. Только об этом никому ни слова, пусть это будет нашим с тобой секретом, зато потом ты всех ка-ак удивишь... Договорились?

Маленький пациент энергично закивал головой, а наша с ним тайна привела его в восторг. Он уже предвкушал, как встанет с кресла и спокойно, словно это обычное дело, пройдется перед восхищенной родней.

Мне предупредительно подали целых десять поясов, из которых я взял четыре первых попавшихся и привязал ребенка к носилкам.

– Теперь слушай меня внимательно,– по-прежнему шепотом инструктировал я мальчика.– Могут сказать, что все это ерунда, и предложат тебе посидеть или перевернуться на бок – не соглашайся. Только когда настанет полночь,– время я указал с небольшим запасом,– если очень захочется, можно будет перевернуться или сесть. Только очень аккуратно. Ты меня понял?