Джон Толкин - Хоббит

Тут эльфы свернули в лес, а для Бильбо начался долгий путь к дому.

Ему пришлось пережить немало тягот и приключений. Дикий край оставался диким, и там много чего водилось помимо гоблинов; однако у хоббита были надежные спутники – волшебник и Беорн, – так что настоящая опасность ему не грозила. К середине зимы добрались до Беорнова дома и здесь задержались надолго. Праздник зимнего солнцеворота выдался на удивление теплым и ясным. Беорн созвал на пир множество гостей из ближних и дальних краев. Немногие уцелевшие гоблины забились в самые глубокие щели, варги в лесах повывелись, и можно было путешествовать без опаски. Беорн со временем стал правителем обширных земель между горами и лесом; говорили, что его потомки до девятого колена умели принимать медвежье обличье. Среди них случались угрюмые и злые, но большая часть унаследовала Беорнов нрав, если не стать и силу. При них Мглистые горы окончательно очистили от гоблинов, и в Диком краю наступил мир.

Была весна, дни стояли теплые и солнечные, когда Гэндальф и Бильбо наконец распрощались с хозяином. Как ни тянуло хоббита в родную нору, он уезжал с сожалением, ибо весной цветы у Беорна были ничуть не хуже, чем летом. Наконец выехали на торную дорогу и поднялись на тот самый перевал, где их захватили гоблины. Однако теперь стояло ясное утро. Обернувшись, путники увидели залитый белым солнцем простор. За равниной лежал Мирквуд, синий вдали и темно-зеленый по опушкам даже весной. На самом краю окоема вздымалась Одинокая гора; на ее вершине искрилась снежная шапка.

– Значит, после огня – снег, и даже драконам когда-нибудь приходит конец, – сказал Бильбо, поворачиваясь спиной к своим приключениям. Его туковская половинка очень устала, а бэггинсовская крепла день ото дня. – Теперь я хочу одного – поскорее оказаться в собственном кресле!

Глава 19

Счастливое завершение

Был первый день мая, когда они наконец выехали к обрыву, под которым лежал Ривенделл и Последний (или первый) Приветный дом. Снова вечерело, пони устали с дороги, особенно вьючный, и все мысли были только об отдыхе. Едва они въехали на крутой спуск, Бильбо услышал эльфийские голоса в кронах дерев, словно они не смолкали все это время; как только путники оказались на поляне, лес наполнился песней, очень похожей на старую, примерно такой:

Дракон уничтожен,Весь край содрогнулся,Меч вышел из ноженИ в ножны вернулся.Но меч заржавеет,Рудник истощится,И мощь ослабеет,И клад расточится.Лишь здесь неизменноСквозь веток сплетенье –Зеленые тени,Утешное пенье:Забудьте тревоги,Сойдите с дороги,В долине – покой!

Тут яркие звездыНад ветками вязовМерцают, как гроздьяЛучистых алмазов;Костер на полянеСверкает светлей,Чем золото гранейВ короне царей.К чему же скитанья?Скорее, скорей!

О, тра-ляли-ляли!Вы, верно, устали?Куда вам спешить?Вы и так опоздали.Развьючьте лошадок,Пускай отдохнут,Отраден и сладокВ долине уют.Пускай вам эльфийскиеДевы споют:О, тра-ляли-ляли!О, фа-ляли-ляли!Останемся тут!

Тут эльфы выступили из-за деревьев, и приветствовали путников, и повели через реку к дому Эльронда. Здесь их ждали теплый прием и множество заинтересованных слушателей. Всем не терпелось узнать о приключениях. Говорил Гэндальф, Бильбо сидел притихший и сонный. Большая часть рассказа была ему знакома – он сам участвовал в событиях и многое поведал волшебнику по дороге и в доме Беорна. Тем не менее он время от времени приоткрывал один глаз, когда слышал о чем-то новом. Из разговора волшебника с Эльрондом хоббит узнал, где был Гэндальф – на совете всех белых волшебников, владеющих искусством доброго колдовства, и они наконец изгнали Некроманта из черной крепости на юге Мирквуда.

– Вскоре и сам лес станет светлее, – говорил Гэндальф. – Надеюсь, север на долгие годы забудет страх. Если бы удалось и вовсе изгнать его из мира!

– Да, – сказал Эльронд, – но, боюсь, тому не бывать ни в эту эпоху, ни во многие следующие.

Когда закончился рассказ о путешествии, начались другие, а за ними еще – рассказы о давних временах, и о новых, и о тех, которых вовсе не было. Бильбо уронил голову на грудь и уютно захрапел в уголке.

Он проснулся в белоснежной постели, сквозь открытое окно сияла луна. На берегу реки эльфы громкими чистыми голосами выводили:

Затянемте песню – дружнее, всем хором!Над вереском ветер, и ветер над бором;Луна – как лампада, и звезды – как плошки,У ночи на башне горят все окошки.

Станцуем все вместе – дружнее, всем кругом!Пусть легче пушинки летать вам над лугом!Река серебрится, и роща вздыхает:Чудеснее майской поры не бывает!

Теперь – приутихнем! Споем, но другуюЧуть слышную песню свою колдовскую,Чтоб странник уставший проснулся счастливый,Ольхой убаюкан и вещею Ивой!

Умолкните, ели, хотя б до утра вы!Погасни, Луна, озарявшая травы!Укутайся в сумрак, речная долина!Колдуйте, колдуйте, Дуб, Терн и Рябина!

– Эй, веселый народ! – крикнул Бильбо, выглядывая. – Какой нынче час ночи? Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина! Но все равно спасибо.

– А твой храп разбудил бы каменного дракона – но все равно спасибо! – со смехом отвечали они. – Час предрассветный, ты проспал почти всю ночь. Завтра, возможно, излечишься от усталости.

– Даже краткий сон целителен в доме Эльронда, – сказал Бильбо, – однако не следует пренебрегать лекарством. Еще раз доброй ночи, милые друзья! – С этими словами он вернулся в кровать и проспал до утра.