По ту сторону неба - Артур Чарльз Кларк
После краткой паузы голос послышался вновь, но еще более встревоженный:
— Вы не совсем поняли. Наше сообщение не просто интересно. Оно жизненно важно для всей вашей расы, и вы должны немедленно уведомить о нем ваше правительство.
— Я жду. Это поможет мне убить время.
В пятистах световых годах от него таарнцы торопливо посовещались. Что-то явно было не так, но что именно, они догадаться не смогли. Контакт они установили, тут сомнений нет, но реакцию ожидали встретить совсем иную. Что ж, остается лишь действовать дальше и надеяться на лучшее.
— Слушай, Билл. Наши ученые только что обнаружили, что ваше солнце скоро взорвется. Это случится через три дня. Если точнее, через семьдесят четыре часа. Предотвратить это невозможно. Но не бойтесь — мы можем вас спасти, если вы все сделаете так, как мы скажем.
— Продолжайте, — буркнул Билл. Изобретательная галлюцинация, ничего не скажешь.
— Мы можем создать то, что называем мостом — нечто вроде туннеля через пространство, вроде того, который ты сейчас видишь. Теория таких туннелей слишком сложна для объяснения даже для ваших математиков.
— Минуточку! — возразил Билл.—Я и есть математик, и чертовски хороший, даже когда трезв. И я читал о таких фокусах в журналах фантастики. Полагаю, вы говорите о каком-то проколе пространства в его более высоком измерении. Это уже старо... доэйнштейновщина.
В разум Билла четко просочилось изумление.
— Мы и понятия не имели, что ваша наука столь развита. Но у нас нет времени обсуждать теории. Главное в другом: если ты сейчас шагнешь в отверстие перед собой, то мгновенно окажешься на другой планете. Это действительно прокол, как ты и сказал — через тридцать седьмое измерение.
— И он ведет в ваш мир?
— О нет, там люди жить не смогут. Но во Вселенной множество планет земного типа, и мы нашли для вас подходящую. Мы создадим такие мостики по всей Земле, и вам останется лишь шагнуть на них и обрести спасение. Разумеется, людям придется заново начать строительство цивилизации на новой планете, но это их единственная надежда. Ты должен передать им это послание и объяснить, что надо делать.
— Так и вижу, как они меня слушают, — отозвался Билл. — А почему бы вам не потолковать сразу с президентом?
— Потому что твой разум единственный, с которым мы сумели установить контакт. Остальные, похоже, закрыты для нас. Почему, мы не понимаем.
— А я вам скажу почему, — заявил Билл, уставившись на почти пустую бутылку перед собой. Она явно стоила потраченных на нее денег. Какая замечательная штука — человеческий разум! Конечно, в этом мысленном диалоге нет ничего оригинального: Билл легко вспомнил, где нахватался этих идей. Всего неделю назад он прочитал рассказ о конце света, а размышлизмы о мостиках и пространственных туннелях — очевидная компенсация для человека, потратившего пять лет на борьбу с упрямыми ракетами.
— Если Солнце взорвется, — неожиданно спросил Билл, пытаясь застать галлюцинацию врасплох, — то что станет с нами?
-— Ваша планета мгновенно расплавится. И остальные планеты до самого Юпитера тоже.
Билл был вынужден признать грандиозность подобной концепции. Он мысленно рассмотрел ее со всех сторон, и чем дальше, тем больше она ему нравилась.
— Моя дорогая галлюцинация, — жалостливо заметил он, — знаешь, что я тебе скажу, если поверю?
— Но ты должен нам поверить! — донесся до него через световые годы отчаянный крик. Билл не обратил на него внимания, потому что его захватила собственная тема.
— Вот что я тебе скажу. Это лучшее, что только может случиться. Да, это избавит мир от многих несчастий. Никому не придется тревожиться из-за русских, атомной бомбы и высокой стоимости жизни. О, это будет замечательно! Это как раз то, чего все по-настоящему желают. Спасибо вам, конечно, что пришли и рассказали, но шли бы вы лучше обратно и мостик с собой прихватили.
На Тааре началась суматоха. Мозг Верховного Ученого, плавающий, подобно разросшемуся кораллу, в баке с питательным раствором, слегка пожелтел — а ведь такого не случалось со времен вторжения ксантилов, произошедшего пять тысяч лет назад. Не менее пятнадцати психологов испытали нервный срыв, от которого так и не смогли окончательно оправиться. Главный компьютер в Институте космофизики принялся делить каждое число в своей памяти на ноль, после чего у него сгорели предохранители.
А на Земле Билл Кросс разошелся не на шутку.
— Посмотрите на меня, — заявил он, тыча себя в грудь трясущимся пальцем. — Я годы угробил, пытаясь научить ракеты делать нечто полезное, а мне говорят, что мне дозволяется разрабатывать только боевые управляемые ракеты, чтобы мы смогли взорвать друг друга. Солнце сделает такую работу чище, а если вы предоставите нам шанс начать все сначала на другой планете, это повторится и там.
Он печально смолк, перебирая горестные мысли.
— А теперь и Бренда уехала из города, не оставив даже записки. Поэтому извините, но ваш бойскаутский поступок у меня энтузиазма не вызывает.
Билл внезапно понял, что не смог бы произнести слово «энтузиазм» вслух, но запросто произнес его мысленно, а это уже интересное научное открытие. И если он будет пьянеть дальше, то не сократится ли его речь до односложных слов?
Сделав последнее отчаянное усилие, таарнцы вновь послали мысли по межзвездному каналу:
— Билл, неужели ты правда так думаешь? Неужели люди такие же, как ты?
Какой интересный философский вопрос! Билл осторожно над ним задумался — настолько осторожно, насколько позволял постепенно окутывающий его теплый розовый туман. В конце концов, все могло быть и хуже. А он сможет уйти на другую работу — хотя бы ради удовольствия сказать генералу Поттеру, что он может сделать со своими тремя звездочками на погонах. А Бренда... что ж, женщины как такси, и каждую минуту можно пересесть в другое.
А самое приятное, что в шкафу с совершенно секретными документами у него заначена вторая бутылка виски. О, великолепный сегодня денек! Он неуверенно поднялся и, пошатываясь, двинулся через комнату.
И Таар в последний раз отчаянно заговорил с Землей:
— Билл! Ведь не могут же все люди быть такими, как ты!
Билл обернулся и заглянул в клубящийся туннель. Странно — а ведь его вроде бы и в самом деле подсвечивают изнутри искорки звезд, и смотрится это очень красиво. Билл ощутил гордость: не всякий способен вообразить такое.
— Как я? — переспросил он. — Нет, они не такие, как я. — Он самодовольно улыбнулся, когда нарастающая волна эйфории подняла его из глубин уныния. — Если подумать, то очень многим живется гораздо хуже меня.
