Драконы ночной смены (ЛП) - Аарон Рэйчел

Тут было слишком много силы, я даже не трогала ее. Кружащаяся магия почти толкалась в меня, ненавидящая кричащая сила вызывала у меня отвращение и восторг одновременно. Она была такой мощной, что я на миг забыла, что делала. Меня не смыло ощущениями, и я не стала болеть как все в толпе, только из-за страха. Страх давил свинцом на желудок, удерживал меня на земле, и я стала шагать к рингу. Я едва прошла пять футов, когда клетка открылась до конца, и Ник вырвался.

На трибунах было так много людей, что я не видела, как это произошло, но мне и не нужно было. Как только Ник вырвался, толпа впала в буйство. Магия следовала за ней, так быстро разбухла, что мне пришлось сесть, чтобы меня не сбило. Только поэтому я увидела то, что случилось дальше.

Вид на арену был безнадежно закрыт телами передо мной, но очки все еще были соединены с эфиром с камер. Я подняла их, чтобы видеть путь в толпе, но когда я упала, они сползли на глаза, и мне стало видно замедленные кадры Ника, бросившегося к горлу моего папы.

Только так можно было проследить за этим. Ник всегда был быстрым, но я еще не видела, чтобы человек двигался так, как он сейчас. Даже папа был удивлен, его идеальное лицо опустело от шока, Ник прыгнул на него, как тигр. Но не только Ник был быстрым. Через миг Великий Ён взял себя в руки, изящно шагнул в сторону, и Ник пролетел мимо него.

Ник, которого я знала, был бы готов к этому. Он приземлился бы и повернулся, уже выполняя новый трюк. Но это был не Ник, которого я знала. Это был Злой Пес. Он даже не сгруппировался, пролетая мимо, рухнул лицом в песок и вскочил, бросился на отца раньше, чем Ён закончил поворачивать голову.

Он все еще смог увернуться — даже ослабевшие драконы были куда быстрее людей — но в этот раз атака была близкой. Слишком близкой, потому что Ник не сдерживался. Я видела, почему они дали ему броню. С такими дикими бросками оружие только мешалось бы. Ему нужны были свободные руки, чтобы отталкиваться каждый раз, когда мой папа уклонялся.

Мой Ник остановился бы и изменил стратегию, видя, что это не работало. Злой Пес нападал слепо, тянулся к горлу Ёна, его груди, рукам, глазам — чему угодно, что он мог достать. Даже с его огромной скоростью хаос нападения давил на моего отца, потому что он явно старался не навредить Нику. Я не знала, было э то ради меня, или знаменитая гордость не давала Ёну убить кого-то, кто не управлял своими действиями, но я еще никогда не была так благодарна отцу.

И напугана, ведь папа не отбивался, а только защищался, а Ник не уставал. Наоборот. Чем громче кричала толпа, тем сильнее он нападал, проклятие на его шее горело как черный огонь, он атаковал снова и снова, двигался так быстро, что даже дроны с камерами едва успевали за ним.

Ругаясь под нос, я оторвала взгляд от зрелища и стала решительнее расталкивать толпу. С такими ударами папа вскоре ошибется. Одна ошибка, и он пропустит удар, а потом все станет плохо. Может, он получит ранение, и это замедлит его, откроет для новых атак. Или Ён решит, что с него довольно, и он начнет отбиваться.

Я не могла такое принять. Я боролась, чтобы избежать этого. Трудилась, чтобы уберечь их, и все рассыпалось на моих глазах. Какие пять минут? С таким темпом один из них умрет в следующие полминуты. Может, оба. Они умрут на моих глазах под веселье опьяненной от крови толпы, которая даже не знала, за что болела. Умрут, чтобы ужасный бог получил огромную силу. Умрут раньше, чем я смогу насладиться примирением с ними обоими.

Я сжала кулаки так, что оставила синяки на кричащем мужчине, которого оттолкнула с пути. Нет. Даже в жестоком городе СЗД это было слишком. Мне было плевать, насколько сильнее был Геймскипер, я не позволю ему платить за усиление своей божественной мощи двумя самыми важными для меня жизнями. Они не были дешевым развлечением. Не были вещами, которые можно было использовать и выбросить. Они были моими — моими сокровищами, моим сердцем, моим будущим — и я собиралась спасти их. Я спасу их, даже если придется обрушить всю арену на себя. Отсюда и появилась идея.

«Идея» была слишком сильным словом. Я была в панике и не могла думать связно. Инстинкты работали, пока я пробивала путь через толпу, извиваясь, работая локтями и ногами, чтобы добраться до края ринга.

Когда я дошла до невысокой стены, отделяющей трибуны от круга с песком внизу, я не мешкала. Если бы я ждала, сомнения подкрались бы, а на это не было времени. У меня ни на что не было времени, и я перемахнула через барьер, как только рука коснулась перил.

Расстояние было больше, чем я думала. С трибун высота не казалась серьезной, но, пока я летела вниз, я поняла, что между полом арены и первым уровнем трибун было почти двадцать, а не десять футов. Если бы я подумала, я собрала бы магию из земли, чтобы смягчить падение. Но я не думала, и такую магию не получилось бы схватить на лету, так что я с пустыми руками и дрыгающимися ногами рухнула на песок.

Было больно. Я в который раз напоминала себе за эту ночь, что я была человеком. Я не была создана для падения с двадцати футов на бетон, присыпанный песком.

Если бы я не спешила, на этом все и кончилось бы. Судя по боли в ребрах и руке, я точно что-то сломала. Но я слушалась инстинкта, и мне было все равно, пока эти ощущения не останавливали меня. Как только я поняла, что еще могла двигаться, я встала и побежала по арене — ринг тоже оказался больше, чем выглядел сверху — к размытому пятну, которым были мой отец и Ник.

Кто-то попал, пока я падала, потому что первым делом я заметила, пока неслась вперед, ярко-красную кровь на песке впереди. Я приблизилась и увидела, что это была кровь отца. Костюм Ёна был порван на плече, рукав потемнел от крови. Он все еще двигался быстрее, чем я могла уследить, но его грудь вздымалась от усилий, лицо было мрачным. Он так сосредоточился на уклонении от атак Ника, что не заметил меня, пока я не обвила его тело, как осьминог.

— Опал? — мрачная сосредоточенность на его лице сменилась смятением, а потом чистым ужасом. — Что ты делаешь? Уходи отсюда!

Он пытался вырваться, пока говорил, пытался отодвинуть мои руки. Но не мог. Быстрое уклонение стоило ему больше, чем я понимала, потому что у него не было сил сдвинуть меня. Да, я была сейчас в безумном состоянии, но он должен был легко меня одолеть. Это снова пугало меня, но не так сильно, как когда я повернулась и посмотрела на Ника.

Когда мне в голову пришла идея выбежать туда, решение основывалось на одной мысли: каким бы безумным они его ни сделали, Ник не навредил бы мне. У меня не было доказательств, но я верила достаточно сильно, чтобы броситься в бой. Теперь я была тут, стояла на окровавленном песке под ярким светом, сжимала отца, как обезумевшая обезьяна, на глазах тысяч вдруг притихших людей, и мозг, напитанный адреналином, понял, что я могла поступить ужасно глупо, потому что на меня смотрел совсем не Ник.

Он выглядел как Ник. У него было лицо Ника, волосы Ника, его тело. Но, кроме физических черт, все остальное было не тем. Он двигался не как Ник, бился не как он. Даже хмурился не так. Это было тело Ника, да, но существо, глядящее на меня его глазами, не было им, и хоть он застыл, когда я схватила папу, я не думала, что он узнал меня. Он растерялся, словно не понимал, откуда я взялась.

— Опал, — сказал отец тихим и спокойным тоном, каким говорили с напуганными зверями. — Тебе нужно уйти.

— Я тебя не брошу, — недовольно сказала я, глядя на Ника, все еще с опаской следящего за нами. — И его тоже.

— Не тебе выбирать. Я…

Я была уверена, что папа считал, что у него был отличный аргумент, почему я не могла остаться на дуэли, когда он бился ради меня. Но он не сказал это, потому что в тот миг Злой Пес продолжил атаку, напал на папу слева, с другой стороны от той, где вцепилась я.

Если бы отец не был драконом, он потерял бы руку. К счастью, он еще не настолько ослабел. Он отскочил со сверхъестественной грацией. Когда он попытался отцепить меня от себя, я отпустила.