Крыло (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

Размышления на отстранённые темы не мешали мне следить за обстановкой. Впрочем, хаос и не думал стихать, в одном из корпусов разгорался пожар, откуда-то издалека доносились крики, а на нашу весёлую компанию никто не обращал внимания. Поэтому мы нагло пошли к одним из второстепенных ворот, сейчас пустующих, чтобы без всякого труда выйти за стену, отгораживающую тюрьму от города.

И я замер на месте, глядя на полыхающий город, на тёмные силуэты чудовищ, порой мелькавших на фоне пожара. На какую-то исполинскую каракатицу, штурмующую стены Верхнего Города, и на сотни заклинаний, которыми защитники пытались уничтожить эту тварь. С неба били молнии, гремели взрывы, возникали и гасли росчерки белого, голубого, алого цветов, и это было только то, что я видел отсюда, с расстояния, с которого не мог рассмотреть человеческие фигуры.

— Одарённые зря считали, что мы растеряли всю свою мощь. Эта ночь изменит всё, Като, изменит весь мир! — с гордостью произнёс Артур.

— Но там же невинные, — напомнил я.

Чёрт, на мне самом смертей, как блох на собаке, даже только в этой жизни, и явно будет ещё больше. Но эти твари сожрут половину города! Не просто десятки убитых, здесь счёт будет идти сотнями тысяч, миллионами, если всё это происходит не только здесь.

— Если цена за возмездие, настигающее ублюдков — невинные жизни, я как-нибудь справлюсь с этой ношей, — ответил мне жрец практически моими же словами. — В итоге мы принесём с собой справедливость и порядок, принесём благо для всех. Эта жертва не напрасна.

Во что я, на хрен, ввязался? С кем я связался, что важнее! Да, я убил невиновных, не отрицаю. Но я, чёрт его задери, никогда этим не гордился! Это была ошибка! А он гордится! Он горд видеть целый город в огне! Неужели всё, что мне показывали, было обманом? Ширмой, за которой скрывался монстр?

— Очень надеюсь, что она действительно не напрасна, — тихо ответил я, глядя на огромного зверя, продолжающего попытки перелезть через стену, пока его собрат ровняет с землёй жилые кварталы.

А отряд уходил вниз, по узкой дороге, петляющей среди скал на склоне холма, ставшего фундаментом для тюрьмы. Никто не пытался нам помешать.

Когда мы оказались на улицах города и забрались в один из домов, я испытал некоторое облегчение. Тюрьма, всё же, давила на меня постоянным ощущением угрозы, опасности. Только здесь, в более привычной обстановке, я смог впервые за последние дни немного расслабиться. Однако расслабленность мгновенно сдуло, когда один из храмовников открыл люк в подвал, и все начали спускаться туда. Я уже знал, что увижу дальше.

Тайный проход в Нижний Город.

Сначала я спустился в подвал, ничего особенного, обычное прохладное хранилище для продуктов. Разве что вместо непосредственно продуктов здесь в основном валялся всякий хлам: попади сюда случайно — ничего особенного не найдёшь. Однако сейчас тайный ход уже был открыт.

Это был храм. Точнее, небольшой храм, стены и свод потолка сразу напомнили мне храм, в котором я провёл несколько месяцев. Здесь же был скорее схрон. Несколько рядов простых двухъярусных кроватей, сильно диссонирующих с оформлением зала. Горка вещмешков, так же самых простых. Стол, заваленный оружием и инструментом. Как-то даже слишком просто, и, скорее всего, долгосрочное убежище или одноразовое, которое держали замороженным, лишь обновляя припасы, чтобы воспользоваться в критический момент. Как сейчас. Жрецы очень долго ко всему этому готовились.

— Присядь, — подошла ко мне Джейн, указав на ближайшую койку, — дай мне тебя осмотреть.

Храмовники стягивали с себя маски и капюшоны, но я узнал лишь нескольких. К тому же здесь были ещё посвящённые, пришедшие до нас. Одна из них, девушка с коротко обрезанными белыми локонами и серыми глазами, подошла к нам.

— Позволь мне оказать ему помощь, сестра.

Джейн отрицательно качнула головой:

— Не надо. Кровь не его, травм у него нет. Верно? — последний вопрос был адресован уже мне.

— Может, пара мелких царапин или вроде того, — подтвердил я.

Сероглазая девушка чуть поджала губы, но кивнула:

— Хорошо. Если что — зовите.

Мы поблагодарили её, оставшись наедине, насколько это было возможно посреди людного зала. Химуро лежал неподалёку, похоже, погруженный в сон. Он был окружён сразу тремя братьями, явно применявшими какие-то целебные чары. Джейн достала откуда-то графин с водой и, смачивая платок, начала оттирать с моего лица кровь.

— Я хотела сказать спасибо. Благодаря тебе, я смогла добраться до друзей.

— Ага, и благодаря мне мы втроём угодили в дополнительные неприятности, — добавил я. — Брось. Я поступлю точно так же ещё сотню раз, если потребуется.

Она улыбнулась:

— Надеюсь, не потребуется. Нелегко тебе пришлось, да?

Я хмыкнул, морщась, когда она вытирала кровь вокруг глаз.

— Нелегко? Нет. Смотреть на голодных друзей было тяжелее, если откровенно. В тюрьме всё было проще, — я горько улыбнулся. — Не нужно было сдерживаться. Артур сказал мне, что твоё призвание — помогать, поддерживать, оживлять. И что моё призвание мне ещё только предстоит открыть. Кажется, я его уже понял.

Она строго на меня посмотрела.

— Мальчишка. А придумать что-нибудь получше, чем обычный мордобой ты не мог? Нет, я понимаю, что у тебя были не самые лучшие дни, но ты хоть пробовал делать что-нибудь своими руками?

Улыбаюсь, уже совсем не мрачно:

— Делал.

— Получалось?

Киваю:

— Получалось.

— И что ты делал?

Я выдержал драматическую паузу, прежде чем с гордостью ответить:

— Огнестрельное оружие. Получалось отлично!

Джейн прыснула, пытаясь состроить суровую мордашку, но едва сдерживала улыбку. Я ей подмигнул:

— Улыбчивая ты мне нравишься больше. Серьёзность тебе совсем не идёт.

Девушка вздёрнула носик в притворном возмущении:

— Да я сама серьёзность! Я — Госпожа Серьёзность! Когда говорят о серьёзности, на меня указывают, как на эталон!

Храмовники вокруг заулыбались. Артур прав, девочка просто маленькое солнышко.

— Иногда мне кажется, что... — она чуть замялась, оглядываясь на других, но остальные снова занялись своими делами. — Что я делаю неправильно. Что нельзя быть такой весёлой, когда у других горе.

Неожиданное признание.

— Ты не представляешь, как хорошо я тебя понимаю.