Мне нужна жена! Что значит, вы подумаете?! (СИ) - Обская Ольга

Сейчас самое главное — понять, о каком важном деле говорится в записке. Дети есть дети. Им могло показаться важным что угодно. Например, добыть новые краски для Кристофа или нарвать букет цветов в подарок Матушке. Но почему они ушли ночью? Хотя чему Яна удивляется? Однажды Жанетт уже сбегала ночью из приюта. Правда, тогда у неё действительно было важное дело — она хотела поделиться с Яной своей бедой. Вспомнилось, как малышка смотрела на неё огромными глазами и просила помочь. Трогательная и искренняя. Тревога снова подкатила к горлу. Где она сейчас? Всё ли с ней в порядке?

— Лилиет, не беспокойтесь. В данный момент с Жанетт всё в порядке, — Моррис подбадривал Матушку, а легче становилось Яне. — Если бы это было не так, я бы давно почувствовал. Я могу ощущать с ней связь через защитный браслет.

Ну конечно! На малышке же защитный дамарийский браслет! Ничего плохого с ней не произойдёт. И с Кристофом тоже. Они ведь вместе. Вот теперь Яна по-настоящему почувствовала облегчение.

— Я организую поиски детей, а вы возвращайтесь в приют, — попросил Матушку Моррис..

Но прежде чем она направилась к двери, спросил.

— Как вы думаете, кто написал записку? Разве Жанетт уже обучена письму?

— Она очень способная девочка, но писать не умеет. Мы начинаем учить детей письму, когда им исполнится семь.

— А Кристоф?

— Он старше её на полтора года, и уже начал изучать буквы.

— Но смог бы он написать несколько предложений? — Моррис ещё раз пробежал глазами записку.

— Я понимаю о чём вы, — качнула головой Лилиет. — Полагаю, ему помог кто-то из старших детей.

— Постарайтесь выяснить кто.

Матушка ушла, и Яна с Моррисом, быстро собравшись, тоже вышли из дома. Они взяли экипаж и по дороге обсуждали, как лучше поступить.

— Насколько хорошо ты чувствуешь дамарийскую связь с Жанетт через браслет? — спросила Яна то, что волновало её больше всего. — Можешь понять, где она сейчас находится?

Это бы решило все проблемы. Именно туда бы они и направились.

— Я не чувствую связи. У меня больше нет дамарийской сущности и дамарийского чутья.

Моррис сказал это спокойно и безэмоционально, но у Яны защемило сердце. В который раз она пожалела, что переняла у него дамарийское проклятие, а с ним и дамарийскую сущность.

— Но ведь ты сказал Лилиет, что Жанетт в безопасности и ты это почувствовал.

— Нужно же было успокоить Матушку. И потом, хоть я и не чувствую связи, но я знаю, что Жанетт в безопасности, — Моррис улыбнулся. Складка, залегшая между бровей с того момента, как Лилиет сообщила тревожные новости, разгладилась.

— Уверен? — с надеждой спросила Яна.

— Если бы ей что-то угрожало, ты бы себе места не находила. Не могла бы спокойно разговаривать со мной, улыбаться, завтракать. Тебе бы было сильно не по себе.

Яна поняла, что хочет сказать Моррис. Теперь дамарийская связь с Жанетт у неё. Теперь она должна была бы что-то почувствовать, если бы с ребёнком было что-то не так. Яна могла бы и сама до этого додуматься, но, видимо, сильная тревога лишила её способности анализировать.

— Научи меня пользоваться этой связью. Как мне ощутить, что сейчас с Жанетт?

— Просто мысленно представь её. Заговори с ней. Спроси, не тревожит ли её что-нибудь.

Яна постаралась отключиться от внешнего мира, закрыла глаза и нарисовала в воображении образ Жанетт. Малышка была серьёзной и сосредоточенной, но не грустной. Не похоже было, что у неё что-то болит или ей угрожает опасность, просто она о чём-то размышляет.

Яна позвала её, попробовала заговорить, но Жанетт не реагировала — жила в воображении Яны собственной жизнью.

— Я чувствую, что с ней всё хорошо. Но на мои вопросы она не отвечает.

— Связь слабая. Если бы ты какое-то время сама носила браслет, прежде чем его стала носить Жанетт, связь была бы явственнее.

Да, тот браслет Яна не то что не носила, а даже не прикасалась к нему. Ей оставалось только пообещать себе, что когда малышка найдётся, она придумает, что сделать, чтобы укрепить связь.

Экипаж остановился возле ратуши.

— Мне нужно подняться в свой кабинет, отдать распоряжения, а потом заскочим в приют. Возможно, тот, кто помогал написать записку, знает, куда отправились дети.

Яна кивнула. Это пока единственная ниточка, которая может вывести на след малышей.

Моррис пробыл в ратуше недолго.

— Через час городская стража полным составом начнёт прочёсывать город и окрестности, опрашивать людей, — рассказал он, вернувшись в экипаж. — Начальник стражи — толковый. Знает, что делать.

Этих слов было достаточно, чтобы Яна почувствовала, что у Морриса всё под контролем. Она восхищалась тем, как он чётко, продуманно и решительно действует в ситуации, в которой кто-то другой мог бы растеряться.

Когда экипаж подкатил к приюту, Матушка уже ждала на крыльце. Она сообщила, что уже знает, кто помог Кристофу написать записку.

— Михель, ему десять. Я проводила его в свой кабинет, где вы можете побеседовать с ним.

Михель оказался разговорчивым и отзывчивым мальчиком — не удивительно, что именно к нему обратился за помощью Кристоф. Парнишка догадывался, о чём с ним хотят поговорить, и начал сам.

— Я не знал, что они собираются сбежать. Кристоф спрашивал меня, как пишутся разные слова, но там не было слова "побег". Если бы знал, я бы его отговорил. Он такой робкий, не может за себя постоять — обязательно попадёт в беду.

На последней фразе Михель погрустнел. Видимо, в глубине души чувствовал себя виноватым.

— С ним ничего не случится. Мы его найдём, — Яна улыбнулась, чтобы подбодрить мальчика. — Но ты должен нам помочь. Вспомни, что говорил Кристоф. Он был взволнован? Рассказывал, что его тревожит?

— Он всегда такой тихоня. Ничего не говорил.

Михель отвёл взгляд, и Яна заподозрила, что парнишка что-то скрывает.

— Михель, нам нужна правда. Возможно, сейчас твои друзья голодны и растеряны. Им холодно и одиноко. Помоги нам найти их, — Яна говорила ласково, но твёрдо.

Парнишка вздохнул.

— Кристоф доверил мне свою тайну. Даже не доверил — случайно проговорился. Он расстроится, если узнает, что я разболтал.

Яна видела, какая нешуточная внутренняя борьба идёт в Михеле. Приютские дети очень дорожат дружбой. Они лишены семьи, родителей, и всю свою преданность вкладывают в дружеские отношения.

— Мужчине иногда приходится делать трудный выбор, — вступил в разговор Моррис. — Если выдашь тайну Кристофа, возможно, он никогда больше не будет считать тебя своим другом, но сможешь ли ты считаться его другом, если промолчишь и не поможешь его найти, подвергая опасности?

Яне показалось, что Моррис говорит слишком сложные вещи для ребёнка десяти лет. Но большие серые глаза Михеля были такими серьёзными, будто он всё понял и делает выбор. Яна заметила тот момент, когда парнишка принял решение. Он весь собрался и выдал:

— Я думаю, что Кристоф пошёл искать отца.

Слова стали для Яны полной неожиданностью. Они с Моррисом переглянулись.

— Почему ты так думаешь? Разве у детей из приюта бывают родители?

— Не знаю, — снова вздохнул Михель. — Но Кристоф уверен, что у него есть отец. Он мне сказал, что хочет написать ему письмо. Вот и спрашивал, как пишутся разные слова.

Выходит, кроме короткой записки, которая нашлась на тумбочке Жанетт, Кристоф написал ещё и письмо. У Яны болезненно кольнуло в груди. Мальчик совершенно прав. У него есть отец. Но как Кристоф догадался?

— Почему он так решил? — спросил Моррис то, что хотелось спросить и Яне.

— Взрослые не верят, но у него есть дар. Его рисунки особенные. Обычно он рисует для кого-нибудь. А недавно нарисовал для себя и понял, что у него есть отец. Я думаю, сначала он хотел отправить письмо по почте, но потом решил отнести его сам.

— Спасибо, Михель, — Моррис пожал пареньку руку. — Ты нам сильно помог.

Михель вышел из кабинета, и Моррис тоже поднялся.

— Схожу за Матушкой. Думаю, нам нужно с ней поговорить и узнать, как Кристоф попал в приют. Полагаю, она знала его мать и не исключаю, что у неё есть предположения и об отце.