Майкл Муркок - Древо скрелингов

– Вы хотите сказать, что вселенная- это дерево?

– Нет. Я лишь предлагаю удобный способ описания мультивселенной.

Описывая объект, вы получаете возможность управлять им, хотя бы в некоторой степени. Мультивселенная изменчива и органична. Она состоит из пляшущих атомов, но ее танец не подчиняется какому-то предписанному порядку. Наш долг – лелеять это дерево, следить за тем, чтобы его корни и ветви были здоровыми. Если им что-то угрожает, мы обязаны предпринять любые, самые действенные меры для их спасения.

– Включая похищение законопослушных граждан, которые наслаждаются отдыхом!

Сепирис вновь чуть заметно улыбнулся.

– Если это необходимо,- сказал он.

– Вы самый настоящий безумец, сэр!

– Очень может быть,- отозвался гигант.- Полагаю, ставить моральные принципы превыше своих насущных интересов – это и есть безумие, вы не находите?

– Вы угадали мои мысли.- Мне вновь не удалось вывести Сепириса из себя.

Я повернулся к светлокожим великанам, которых он назвал "какатанава".

Они ничем не напоминали индейцев обычного роста, коренных жителей тех мест, откуда меня насильно увезли. Они отдыхали, приняв позы уставших людей, которые хорошо потрудились. Двое или трое из них уже растянулись на каменных скамьях и засыпали. Я чувствовал себя так, словно меня избили, но мой разум оставался ясным. Гнев и адреналин, бушевавший в крови, помогали мне сохранять бодрость.

– Идемте,- сказал Сепирис.- Я покажу вам ваше оружие и коня.

Было ясно, что у меня нет выбора. Сдерживая ярость, я торопливо зашагал вслед за ним. Сепирис повел меня вглубь загадочного каменного города.

Я спросил, где остальные жители. Сепирис покачал головой.

– Некоторые мертвы, другие в Лимбе,- ответил он.- Я все еще надеюсь найти их. Эта война длится уже очень давно.

Я упомянул о своих прошлых встречах с офф-моо, жизненный уклад которых был варварски разрушен Гейнором и Клостерхеймом, вторгшимися в их мир. Лорд Сепирис сочувственно кивнул, всем своим видом давая понять, что список жертв настолько велик, что ни одно разумное создание не в силах удержать его в своей памяти. Не говоря ни слова, он каким-то образом сумел создать у меня впечатление о битвах, которые велись в множестве космических плоскостей. Сепирис и его люди участвовали во всех этих сражениях. Кто они – народ, живущий только для того, чтобы служить Равновесию? Это не выглядело слишком странным.

– Что объединяет вас с людьми, которые меня похитили?- спросил я.- Они ваши слуги?

– В этом деле они наши союзники,- ответил Сепирис.- Как и вы сами, граф Ульрик.

– Меня принудили силой.

– Лишь немногие из нас участвуют в этой войне по своей воле,- сказал Сепирис, оглянувшись.- У нее нет ни начала, ни конца, сэр Воитель. Мы можем рассчитывать лишь на недолгие периоды затишья.

Мы оказались у огромного каменного столба, покрытого от подножья до вершины искусной резьбой, изображавшей различные сцены в миниатюре. Его форма была смутно знакома мне и будила полузабытые воспоминания. Сепирис повернулся, раскинул руки и заговорил мерным речетативом. Звук возвращался к нам эхом, будто струна, настроенная в унисон с его голосом.

Огромный столб дрогнул. Вырезанные на нем сцены заколыхались и на мгновение ожили. Я увидел величественные сражения и мирных сборщиков урожая, увидел ужас и радость. Потом песня закончилась, столб замер в неподвижности…

Но я заметил, что он придвинулся к нам; позади него возник темный прямоугольник. Дверь! Очевидно, Сепирис открыл ее одной лишь силой своего голоса. Я вновь ощутил мысленный толчок, но не мог связать его с какими-либо воспоминаниями; это было все то же чувство "дежавю". Я не сомневался, что его породила моя общность с Эльриком Мелнибонэйским, моим получеловеческим вторым "я". Было неприятно сознавать, что я рыщу в памяти другого существа, с которым делил душу и разум и от которого – теперь это было совершенно ясно – никогда полностью не избавлюсь.

Вынув из настенного кольца пылающий факел, чернокожий гигант жестом велел мне идти за ним.

Малиновый огонь плясал по камням, выхватывая из темноты множество реалистичных резных картин. Вероятно, здесь была отображена вся история мультивселенной. Я спросил Сепириса, чьи это творения – должно быть, его предков? Он склонил голову:

– Когда-то у нас было больше свободного времени.

Жаркий душный воздух стал очень холодным. Я невольно вздрогнул. Я ничуть не удивился бы, узнав, что мы находимся в склепе, полном набальзамированных тел. Однако нависавшие надо мной фигуры были вырезаны из того же обсидиана, что и те, которые я видел прежде.

Казалось, мы шагали среди них несколько часов, и наконец оказались у арки, высоты которой хватало лишь, чтобы Сепирис мой пройти под ней не наклоняясь. Он приподнял факел, и лица на стенах задвигались, становясь из серьезных насмешливыми. Я не мог отделаться от мысли, что они следят за мной. Я вспомнил, что офф-моо умели до такой степени замедлять свои жизненные процессы, что в сущности становились каменными.

Неужели этим свойством обладает и народ лорда Сепириса?

Однако я сразу отвлекся от резных лиц и обратил внимание на дальнюю стену и пластину из материала, напоминавшего кованую медь. К ней был прикреплен знакомый мне предмет. Это был наш старый семейный меч, который, как я полагал, находился в руках коммунистов.

Он висел на медной пластине, отражавшей колышущееся пламя факела.

Черная сталь, полная чуждой жизненной энергии, прилегала к меди, словно к магниту. Я был готов поклясться, что заметил в черном металле движущиеся руны. Потом я решил, что это всего лишь отражение света факела. Я опять поежился, но на сей раз виной тому был не холод, а воспоминания.

Равенбранд был семейным достоянием, но я почти не знал его историю, только то, что он каким-то образом является тем же мечом, что и Буреносец Эльрика. В моем мире он обладал сверхъестественными качествами, однако в его собственном мире, как мне было известно, могущество Равенбранда бесконечно возрастало.

Как только я увидел клинок, у меня возникло неодолимое желание взять его в руки. Я еще не забыл кровавые схватки, возбуждение, которое охватывало меня в бою, я помнил, какая это радость – испытывать свою отвагу в столкновении с опасностями естественных и сверхъестественных миров. Я буквально физически ощутил наслаждение. Я схватил меч за рукоять, не отдавая себе отчет в том, что делаю. Однако понятия о приличиях заставили меня разжать пальцы.

Лорд Сепирис смотрел на меня с прежним чуть насмешливым выражением, но когда он заговорил, в его голосе явно угадывалась печаль: