Татьяна Каменская - Эртэ

— Ну, вот сынок, пришла и твоя очередь! — и подтолкнул Сергея Викторовича вперёд к выходу, где совсем рядом начинался серый мрачный лес.

— Иди! Там тебя ждут! Иди Апрель, только помни о том, что в твоих руках соберутся нити многих судеб, и что с этого момента время уже никогда не станет тебя ждать и повторять тебе свои сюжеты! Никогда… Оно будет идти по своему, и идти уже только вперёд…

Сергей Викторович сделал шаг, и почувствовал, как странная неведомая сила потянула его за собой. Он сделал усилие удержаться на месте, оглянулся назад… и тут его сердце словно сжала стальная невидимая рука. Лес, высоко подняв косматую седую голову, стоял неподвижно, как монумент, и был похож в этот момент на его деда Евсея, старого слепого вояку, не сломленного ни горем, ни временем, ни слепотой… Захотелось его обнять…

Но доктор Апрель отвернулся и шагнул в темноту ночи и скорого рассвета, в бездорожье, на поиски того заветного пути, где была скрыта истина, единственная и неоспоримая, та, которую мог отыскать только он один…

Он помнит, как долго стояла перед его глазами эта одинокая фигура высокого старика, и как наказ, тихо звучали его хриплые слова:

— Иди сынок, иди, и познай свою сказку! Разберись где добро, а где зло, пока оно быльём не поросло! Иди сынок, потому-что время пошло по второму кругу…

Он помнит, как звонкое эхо долго повторяло потерявший смысл последний слог, и как перед глазами возникало очень знакомое видение. Маленький белокурый мальчик в рваных на коленках штанишках, смешно подпрыгивая и подскакивая, бежал навстречу высокому старику, протягивая ему свои ручки, и кричал-верещал тонким голосом:

— И я хочу туда! Туда деда, туда с тобой… в сказку…

Его пробуждение было не столь приятным, но и не столь ужасным, как могло показаться, и, кажется, даже уже знакомым…

Нет, это просто возмутительно, так жестоко будить спящего человека. Не иначе, ледяной душ устроил ему тот мальчишка, что стоит неподалёку и испуганно таращится на дело рук своих…

— Ты что, очумел, поливать меня ледяной водой? — громко отфыркиваясь, возмутился доктор. — Сейчас не лето, и даже не май месяц…

— Простите доктор Апрель, простите, но… в стране вечных снов кроме ледяной воды ничего не помогает. Надо спешить! Вы чувствуете эти тяжелые шаги? А этот топот? Вы слышите его? Это маггуты, а с ними великий Маг. Он ищет вас!

Мальчик, одетый в странную кожаную одежду, не кажется незнакомцем, наоборот, что-то очень знакомое видится доктору в этой манере встряхивать длинными белокурыми волосами, хмурить тонкие по- девичьи брови, говорить, глядя собеседнику прямо в глаза, убеждая, и просто умоляя поспешить… И сердце доктора дрогнуло.

— Ну, идём…вернее бежим! Бежим скорее к лесу, там нас никто не найдёт…

Сергей Викторович подхватил мальчишку за тонкую ручонку, и помчался к лесу, с удивлением замечая, как легко, быстро и ловко перескакивает мальчуган через толстые брёвна, бесстрашно с размаху бросается в холодный ручей, в обжигающе — ледяную воду.

Лай и вой собак, топот конских ног, шум и треск ломающихся веток, хриплая отрывистая речь, малопонятная и малоприятная — кажется, никогда этот шум не смолкнет, и не исчезнет. Мелькание черных плащей всадников за деревьями, их высокие остроконечные шлемы наводят на мысль, что всё это уже знакомо, что это всё уже было, и было совсем недавно, видимо в каком-то приключенческом фильме.

А не продолжается этот фильм наяву? Вот и всадники уже мчат с гиканьем, с лихим посвистом по опушке леса, по дороге, поднимая густые клубы пыли, и вновь по поляне, сбивая с деревьев зелёные листья, которые падают на землю, и моментально меняют цвет. То они желто-коричневые, золотистые, то багрово-красные, то черные и прелые, как-будто уже поздняя осень. Вот теперь группа всадников сгрудились у опушки поляны и что-то безмолвно решают. Как странно, тишина стоит такая, что слышно, как сухой лист срывается с дерева, и, кружась, падает под ноги человеку в алом плаще и клювовидном шлеме. Всадник спешился с коня и, пройдя немного по шелестящему ковру, остановился перед огромным вековым дубом. Его многочисленная свита, и его страшный на вид конь, напоминающий небольшого дракона, остались стоять поодаль, а он, задумавшись о чем-то своём, вряд ли замечает, что в узкой расщелине старого дуба притаились двое. Молодой мужчина, в довольно экзотической одежде для данного сезона, в полусгоревших штанах и клетчатой рубашке, больше похожей на топ или модную футболку-хулиганку, и мальчик в странном кожаном костюме, белокурые длинные волосы которого, живописными кольцами рассыпались на кожаной курточке, нависли на лицо, и щекочут ему нос. Напрасно мальчуган старается сдуть завиток с носа и пыжится, что-бы не чихнуть, не выдать себя и мужчину в обгоревших штанах. Но всё напрасно, ещё мгновение, ещё и…и…

Неожиданный вихрь прошелся по поляне, закружив в хороводе сухие листья, и вот уже группа конных всадников стоит перед мужчиной в красном плаще. Их лица до половины закрыты черными масками, высокие воротники прикрывают их шею и подбородок, длинные кожаные перчатки доходят всадникам до локтей, а их широкие плащи сверкают странным завораживающим блеском, как и их шлемы, загнутые в виде мощного клюва какой-то птицы. Такие — же шлемы-клювы надеты на морды их коней, которые в яростном нетерпении роют копытами землю у себя под ногами. Один из коней поднимает голову, и жуткий, тоскливый вой оглашает лес.

— ДаКоны! — в ужасе шепчет мальчуган, у которого моментально пропадает желание чихать. — Они…они съедят нас.

Но доктор, прижав к губам палец, беззвучно шепчет:

— Тс-с-с!

Всадники в клювовидных шлемах на своих странных конях гарцуют перед мужчиной в алом плаще. Они явно что-то выжидают. Но наконец, один из них начинает говорить высоким лающим голосом::

— Наш господин! Мы обрыскали весь лес, мы прочесали все поляны и лощины, обшарили все овраги. Проклятый влад, он как-будто провалился…

Лающий голос всадника скрежещет по нервам, словно самая настоящая пила…

— Вот — вот, он словно провалился! — тихий, вкрадчивый голос человека в алом плаще дрожит от ярости. — Я знаю, что вы хотите сказать. Что он исчез, и уже нет никаких проблем! Не так ли? Он исчез, испарился, растворился, быть может, даже в том ручье, что делит лес и это время надвое…

Одним движением человек в алом плаще срывает с головы свой шлем, и с силой швыряет его на листья, сухой хруст которых заглушает испуганный мальчишечий шепот:

— Это же Маг!

Но едва ли человек, что мечется по поляне как дикий зверь, дрожит от ярости, и злобно брызжет слюной, может что-то увидеть у себя под носом или что-то услышать у себя под ухом.