Лэйна Джеймс - Хранитель меча

— Сколько еще ждать? — спросил король.

Тек сделал из чаши большой глоток и ответил:

— Бог явил мне армию наших врагов. Она движется на юг. Я думаю, что они подойдут через неделю.

— Почему нам не захватить тропу сейчас? — проворчал Роффо. — Мы уже давно готовы. Мы могли бы поставить Виннамир на колени, не дожидаясь, пока подойдет эта армия.

— У Мезона иные планы, и мы должны подчиниться его воле, не спрашивая, почему и зачем, — Тек отпил еще вина. — К тому же, как вам кажется, не лучше ли вести войну на тропе, чем топтать плодородные земли Нижнего Вейлса?

Роффо потянул себя за усы.

— Нам известно, что кровь — превосходное удобрение.

— Даже если это твоя собственная кровь? — реакция Роффо заставила жреца негромко рассмеяться. — Будьте терпеливы, сир. Мезон на нашей стороне.

Пока Дэви выздоровел, прошло две недели. За это короткое время аккуратные лужайки Каслкипа снова заросли и успели высохнуть под палящим летним солнцем. Садовник и его подручные присоединились к королевским копейщикам и теперь вместе с армией находились по пути на юг. Розовые кусты в саду изнемогали под тяжестью многочисленных цветов, так как некому было их срезать и делать букеты, которые украшали покои королевы. Оранжевая календула и хмельник, однако, умудрились вырасти, даже несмотря на засилье буйно разросшихся сорняков, и радовали глаз своими яркими красками на клумбах вокруг фонтанов.

Гэйлон еще раз оглядел сад, пытаясь запомнить эту картину и надолго удержать ее в памяти. Замок купался в потоках яркого утреннего света и не выглядел больше мрачным и угрюмым. Молодая женщина, стоявшая подле его коня, тоже была освещена лучами солнца, и в глазах ее дрожали слезы. Несмотря на это, Джессмин улыбалась. Миск, поддерживавшая ее под локоть, протянула Гэйлону кожаный мешок с травами.

— Это для Дэви, — пояснила она, — но и ты должен пить эти настои. Они помогут тебе расслабляться и отдыхать. Будь осторожен, Гэйлон Рейссон. Слушайся своего сердца и не слушай моего брата. Сезран в конце концов присоединится к твоей армии, но он сделает это лишь ради себя.

Сказав это, Миск неожиданно резко повернулась и ушла.

Гэйлон перегнулся с седла, чтобы поцеловать Джессмин, но она отвернулась.

— Как ты считаешь, — спросила она, — женщины везде на прощанье целуют своих уходящих на войну мужей?

— Скорее всего, да, моя госпожа.

— А знают ли они, что, может быть, они целуют их в самый последний раз?

Гэйлон не нашелся что ответить. Гнедая кобыла под ним переступила с ноги на ногу и шаркнула копытом.

— Когда мне было два года, — продолжила Джессмин, встречаясь с Гэйлоном взглядом, — ты имел обыкновение приводить меня на середину газона и убегать.

— Как, я уже тогда был чудовищем? — невесело удивился Гэйлон. — У тебя долгая память, женушка.

— Я помню это только потому, что я сильно пугалась. Мне казалось, что ты больше никогда не вернешься, — Джессмин протянула руки, обняла склонившегося Гэйлона за шею и крепко прижала к себе. — Обещай мне, что не умрешь. Обещай мне вернуться.

Гэйлон почувствовал на своем лице ее горячие слезы.

— Я обещаю, моя госпожа, — прошептал он ей на ухо. — Обещаю, что всегда буду с тобой.

— Поехали! — раздался сзади них чей-то голос.

Король осторожно высвободился из объятий Джессмин и выпрямился.

Дэви шагом ехал через лужайку, таща за собой их вьючную лошадь. С его широкого пояса свисал старинный обоюдоострый меч. Улыбаясь, он остановился рядом с ними, затем заметил мокрые щеки Джессмин.

— Не беспокойтесь, миледи, — бодро объявил он, — я сберегу его для вас.

— Я знаю.

Джессмин знаком велела ему наклониться к ней и внезапно поцеловала его прямо в губы.

Бледное лицо герцога Госнийского стало малиново-алым, и Гэйлон расхохотался, отчего юноша смутился еще больше.

— А где же мой поцелуй?! — возмутился Гэйлон.

— Ваш, милорд, — отвечала со слабой улыбкой Джессмин, — будет ждать вашего возвращения.

— Тогда мне придется поторопиться, — Гэйлон развернул кобылу, чтобы скрыть боль, причиненную ему словами Джессмин.

Выезжая со двора и на дороге к городу, он слышал позади стук копыт обоих лошадей Дэви, но ни разу не обернулся. Шум лагеря и крики мужчин, упражняющихся с оружием, больше не оглашали окрестности замка. Солнце карабкалось все выше над притихшей пустынной землей, и знойный летний день быстро вступал в свои права. В зарослях звенели цикады. Смерть и война казались очень далеко, хотя на самом деле они ждали всего в ста двадцати пяти лигах к югу.

15

Король и его юный герцог по пути на юг ненадолго остановились в Ривербенде. Проезжая по улицам городка, они видели лишь женщин и детей, даже пожилые мужчины попадались им редко, и Дэви не без тревоги направил гнедого ко двору гостиницы «Веселая Речка». Здесь, в тени древнего раскидистого дуба, росшего у заднего крыльца гостиницы, он остановился. Постоялый двор с его облупившимися стенами и перекошенными ставнями совсем не изменился, и Дэви это казалось тем более странным после всех перемен, которые произошли в его жизни.

Гэйлон остановил свою кобылу рядом с юношей.

— Мы могли бы задержаться здесь на денек, если хочешь.

— Нет, — ответил Дэви после секундного размышления. — Мы даже не будем заходить, просто проедем мимо.

В этот момент дверь распахнулась, и из полутемных сеней показалась какая-то фигура. На секунду Хэбби задержалась на крыльце вглядываясь в лицо сына, а потом в глазах ее сверкнула радость.

— Дэви!

Дэви был поражен. Его мать никогда не была склонна выставлять напоказ свои сильные чувства, и видеть ее столь счастливой было ему непривычно. Справившись с собой, он перегнулся с седла, чтобы обнять ее и подставить щеки для поцелуев.

— Входи же. — Хэбби узнала Гэйлона, и ее радость сразу погасла. — Входите оба…

— Мы торопимся присоединиться к нашей армии в Нижнем Вейлсе, мам, — объяснил Дэви. — Мне очень жаль, но мы не можем…

— Да-да, конечно. Я понимаю, — Хэбби кивнула и с трудом улыбнулась: —

Ты так вырос, Дэви! И одет как настоящий герцог и солдат — я еле узнала тебя. Мне показалось, что в мой двор заехали два знатных господина, вот я и…

Дэви неловко разглядывал зажатые в руке поводья.

— Как ты тут жила, ма? Все ли благополучно?

— Какое может быть благополучие, если родной сын едет на войну? — Хэбби снова посмотрела на Гэйлона, на этот раз со странным вниманием. — Прошу вас, милорд, берегите его. Он еще мальчик.

Отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, заставило юного герцога с трудом сглотнуть, однако ответ короля оказался еще более обескураживающим: