Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

Седовласый мужчина с умилением смотрел, как мишки плескаются в воде, пытаясь поймать жирных медленно плавающих рыб. Он любовался малыми детьми, продолжая выкашивать покрытую росою траву и лишь время от времени поднимая косу, чтобы подточить ее камнем. Медведица со спокойствием сидела на берегу, не опасаясь за своих детишек. Неподалеку в высокой траве прошмыгнули юркие зайцы, испугавшие перепелов, тут же взмывших в небо.

Идиллия и спокойствие царило в этих местах. Скосив пол поля, мужчина сел на немного нагревшийся камень, перед этим попросив у него разрешения. Достал мешочек, развязал его, забил трубку табаком и закурил, пуская небольшие облачка дыма и с умилением наблюдая за окружающей природой. А между тем медвежата радостно плескались в чистой теплой воде. Под одетыми в лапти ногами бегали полевые мышки, нисколько не боящиеся человека. Недалеко на соседнем лугу паслись несколько лошадей с панцирными наростами, жеребята не отходили от них, коровы с мощными дугообразными рогами не забредали в недалекий лес и не норовили залезть на покос или в уже собранные стога сена.

Мужчина медленно попыхивал раскуренной трубкой до тех пор, пока солнце не поднялось достаточно высоко.

Он встал, взял лежащие рядом грабли и начал переворачивать скошенную и немного подсохшую траву. Кузнечики выпрыгивали перед граблями и скрывались в траве, небольшая черная змейка проползла между лаптей, не думая даже о том, чтобы ужалить потревожившего греющуюся на солнце. Ящерка заползла на тот камень, где сидел мужчина и застыла, раскрыв рот.

– Греешься, – улыбнулся мужчина, посмотрев на ящерку, и продолжил переворачивать скошенную траву.

Вскоре он закончил, подошел к камню, поднял с земли косу и медленно пошел к избушке, стоящей под кроной огромного дуба, раскинувшего свои могучие ветви в стороны над холмом и даруя хорошую тень, в которой отдыхал, разлегшись на небольшой травке большой обросший дворовый пес, а белый кот сидел на лавке и облизывался. Мужчина подошел к стропилам и поставил на них грабли, косу же опустил лезвием в заполненное водой корыто. После этого он сел на скамью возле избы, достал засапожный нож, взял в руки деревянную чурку и начал выстругивать.

День выдался прекрасный.

Глава 10. Пламя Войны

Неуклюжие бриги, похожие больше на огромных панцирных рыб, рассекали накатывающие волны. Массивные щиты по бортам принимали на себя удары стихии, зловещие тотемы из черепов на носах смотрели вперед, бросая вызов морской бездне. Штормовые волны накатывали раз за разом в попытке затопить уверенно плывущую флотилию строго на Полдень. Тяжелые кривые весла ритмично погружались в воду и загребали, бриги разрубали накатывающие навстречу валы своими зловещими носами. Непохожие ни на какой-либо людской корабль непонятно как плывущие при такой форме бриги пересекали море во время сильнейшего шторма.

Сильные зеленокожие руки крепко вцепились в толстые рукояти весел. Разодетые по-разному орки усердно гребли, они никогда не любили воду и рычали при попадании соленых капель на кожу, многие бы и по колено не вошли бы в нее, но сейчас обязаны терпеть. Но это все ничего по сравнению с тем, что предстоит потом, когда они встанут на твердую почву. Когда возьмут в руки оружие и погонят мерзких хумов, сожгут их дома, будут резать и рвать на части всех, кто попадется. Они перетерпят эту пытку ради мести хумам за всех своих павших сородичей, прославив себя, и каждый из них заберет ни одну жизнь слабых тонкокожих выродков, уничтожающих окружающий мир.

– Уххх...

Орки разом рванули на себя весла, харга, так орки звали эти корабли, перевалила через высокую волну, соленые брызги окатили палубу, ворчание прошло среди гребцов.

– Уххх...

Орки вновь загребли веслами , следующая большая волна преодолена.

– Гахх...

Гребцы по команде подняли весла, харга с ревом сбежала с гребня волны и ударила в следующую не менее высокую, брызги ударили внутрь харга, окатив каждого сидевшего внутри из пяти десятков.

– Ухх...

Харги бросало то вверх, то вниз, но те не опрокидывались вопреки бушующему морю, уверенно прорезая штормовые волны и следуя к своей цели. Широкие паруса из кожи скрипели от постоянных ударов ветра, но никто и не думал их убирать. Флотилия шла клином один харг за другим, как научил их Бог Войны.

Сыны островов шли по Его указу, орки знали, что именно сейчас нужно нанести свой визит хумам, именно сейчас ослабленным и неготовым к войне с великим народом воинов. Хумы воюют между собой, орки давно не воюют, они теперь единый вольный народ.

Низкие тучи опустились так низко, что казалось, соприкасались с волнами, вспышки молний мелькали среди извергающих потоки дождя великанов, время от времени ударяя в воду. Ни один хум не выйдет в такое неспокойное море, боясь потерять свое судно и сгинуть в смертной пучине. Но это жалкие хумы, а орки не ведают страха, они не испугаются какого-то ветерка, наоборот, воспользуются им, дабы неожиданно напасть. Орки знают, что их ведет Бог Войны, и не страшатся пасть, так как Он примет их к себе в легионы, где те будут вечно сражаться.

Изукрашенные озлобленные лица скалили клыки. Собранные из кусков разбитого металла, костей и кожи доспехи изрядно намокли, переделанное оружие постоянно бренчало за спинами, но харги стремительно шли сквозь шторм к берегам хумов. Гребцы взглянули в стороны и увидели, как под большими волнами утопали острые конусы подводных скал-зубцов, служивших в штиль защитой для побережья хумов. По харгам раздался ликующий рев, весла заработали сильнее, харги набрали ход. Бог Войны их ведет, и прольется кровь, море крови, и вспыхнут города, и люди вспомнят, что такое страх!

Темнота пришла на побережье прежде времени, штормовые облака поглотили небо, яркие вспышки молний время от времени на мгновение освещали очертания портового города. Шторм не стихал, набирающие силу волны разбивались поясом камней волнорезов, раз за разом пытающиеся сокрушить рукотворную преграду. Небольшие огоньки мелькали на горизонте, и предательский в этот вечер маяк направлял верным курсом эскадру харг, скрываемую темнотой разбушевавшегося ненастья.

Портовый город утопал во мраке и проливном дожде, мелькающие точки огоньков были одинокими уличными фонарями, в которых кто-то заботливо, не смотря на ненастье, зажег масляные лампадки. В портовой темноте чернеют суда различных размеров, покачиваясь на волнах более спокойной гавани. Лишь ветер заставляет те тереться бортами о соседние пришвартованные судна, и ветром по порту разносилось скрежетание дерева.