Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

Закусив губу, охотница решилась задать вопрос, мучивший ее этой ночью. На деле таких вопросов было великое множество, но остановиться молодая женщина отчего-то решила на том, что меньше всего касался ее.

— Можно спросить вас?.. — неуверенно заговорила она.

— Разумеется, — быстро отозвался данталли. — Теперь мне бессмысленно что-то от вас утаивать.

Молодая женщина вздохнула.

— Ночью у вас был сильный жар. И в горячке вы… часто звали некоего человека по имени Бэс… — Аэлин внимательно проследила за лицом Мальстена, которое, казалось, стало еще бледнее. — Кто это?

Данталли отвел взгляд и сам сделал шаг прочь от молодой женщины, заставив ее поморщиться. Какое-то неприятное чувство вновь заворочалось в ее душе.

Мальстен с трудом отогнал тяжелые воспоминания о годах жизни в Малагории. Кем был Бэстифар? Другом? Врагом? Данталли так и не сумел определить это для себя.

— Один… старый знакомый, — нахмурившись, произнес Мальстен. — Еще со времен войны.

— Один из Кровавой Сотни? — качнула головой Аэлин.

— Можно сказать и так, — пожал плечами данталли.

Охотница тяжело вздохнула, чувствуя, что с человеком по имени Бэс Мальстена связывает какая-то долгая и тяжелая история, рассказывать которую он сейчас не готов. Аэлин понимающе кивнула.

— Что ж, ладно. Судя по всему, двумя словами здесь не обойдешься, а у нас мало времени, — подытожила она. — Вы готовы отправляться?

Данталли облегченно вздохнул, радуясь перемене темы, и кивнул.

— Тогда пора в путь, — натянуто улыбнулась Аэлин и закинула сумку на плечо.

Олсад, Везер

Семнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Пожилой иссушенный старик в ярко-красном длинном одеянии нервно постукивал пальцами по столу, за которым сидел. В его кабинете было темно, плотно задернутые серые шторы почти не пропускали дневного света, однако обитатель сего мрачного помещения предпочитал даже в такой обстановке держаться в самом плохо освещаемом углу. Уже несколько лет жрецу Леону было куда комфортнее работать в полумраке, от которого не так болела голова и слезились глаза, как от дневного света. С возрастом пост старшего жреца олсадского отделения Красного Культа все больше становился ему в тягость, однако старик не спешил оставлять должность и предоставлять дорогу молодым. Леон собирался закончить свои дни как служитель, которого запомнят одним из самых преданных благому делу организации ввиду внушительного срока службы. Разве что его мог опередить в этом звании человек, стоявший сейчас напротив него…

Леон заочно питал особую неприязнь к Колеру. Старший жрец Культа Кардении казался ему амбициозным фанатиком, и активная деятельность Бенедикта по поимке данталли, несмотря на всю свою важность и эффективность, выводила из себя. Трудно было поверить, что команде из трех жрецов, один из которых — слухи оказались правдивыми — был полностью слеп, удавалось ловить и уничтожать больше одного демона-кукольника в год. Олсадское же отделение Культа при этом не вышло на след ни одного данталли на близлежащих территориях за последние пятнадцать лет, а в самом городе ни одного кукловода не казнили за всю историю его существования.

Встретившись с Бенедиктом Колером лично, Урбен Леон лишний раз утвердился в правоте своих убеждений насчет этого человека. Устрашающие глаза разного цвета, словно они сами были демоническим творением, смотрели остро, зорко, подмечали каждую деталь. Тон, которым разговаривал старший жрец Кардении, без утайки демонстрировал властность и требовательность. Старый, видавший виды Урбен Леон на дух не переносил таких людей.

— Пятнадцать человек? — болезненно прищурившись и потерев виски, надтреснутым голосом переспросил старик.

Бенедикт спокойно кивнул в ответ.

— Все верно.

— Не многовато ли на одного демона? — осклабился Леон, демонстрируя редкие неровные зубы. Рослый и грузный жрец Иммар Алистѐр, стоявший по правую руку от своего командира, едва заметно прищурился. Слепой светловолосый Ренард Цирон, одним своим видом больше напоминавший приведение, наморщил нос, словно сумел ощутить неприятный запах дыхания старика.

Леон с трудом удержался от того, чтобы прикрыть рот рукой; подавить свое раздражение при виде этой троицы было и того труднее.

Бенедикт одарил старшего жреца снисходительной улыбкой, и старик едва не взорвался от гнева, понимая, что заносчивый фанатик считает Леона даже не равным себе по статусу, а, скорее, глуповатым секретарем нижних ступеней Культа.

— Согласно указу из головного отделения, наделившего меня особыми полномочиями, многовато это или нет, решать мне, жрец Леон. Если вам так необходимы основания, передайте сообщение в Крон через эревальну, и незамедлительно получите ответ, по какому праву и для дела какой важности я обращаюсь к вам. Пока же я не намерен разглашать вам обстоятельства этого дела.

Леон нахмурился.

— Я нисколько не сомневаюсь в важности вашего дела, — процедил он. — Но и вы поймите, в какое положение меня ставите. Вы ничего не рассказываете, говорите лишь, что напали на след опасного демона, и требуете…

— Прошу, — миролюбиво поправил Бенедикт.

— … просите в свое распоряжение пятнадцать олсадских жрецов. Неопределенность такого рода сильно настораживает, притом не только меня — она смутит и младших жрецов. При всем моем уважении, коллега, здесь не Хоттмар, где вы можете распоряжаться всем и вся. В Олсаде последнее слово в вопросе принятия таких решений — за мной, и я хотел бы знать больше подробностей, прежде чем отряжать для неизвестного дела пятнадцать человек, за которых несу ответственность.

Редкие брови старика взметнулись вверх и тут же вернулись в исходное положение, будто не могли долго выносить собственный вес.

— Жрец Леон, — с кривой полуулыбкой обратился Бенедикт, кладя руки на стол. В его жесте, несмотря на отсутствие явной агрессии, чувствовалась угроза. — Мы оба знаем, что в общем итоге выйдет по-моему. Если потребуется отправить запрос в головное отделение, я сделаю это прямо сейчас, не забыв упомянуть, что ваше промедление… ваше недоверие, несмотря на мои полномочия, могло поспособствовать тому, что опасный демон от нас ускользнет.

Глаза старика возмущенно округлились.

— Вы забываетесь, Бенедикт, — тихо произнес он, не скрывая собственной ответной угрозы и намеренно опуская статус Колера. — Обвинять старшего жреца в пособничестве…

— На моей стороне лишь факты, — прищурился Бенедикт. — Если я и мои братья не получим поддержки у Культа Олсада, мы будем вынуждены передать сообщение в Крон, где этот вопрос будут решать уже совсем другие люди. И вряд ли они оставят ваше промедление без внимания.