Александр Рудазов - Тайна похищенной башни

Недоверчивый Гюнтер Грюнлау тоже кое о чем подумал. Он подумал, что Маммерариана, вполне возможно, вовсе и не нуждается ни в каких особых условиях. Очень может быть, что ему просто хочется подольше посидеть «за обеденным столом». Кто знает, сколько времени он тут голодал?

А Чертанов подумал, что когда Маммерариана все расскажет, нужно будет выбросить его за борт. Просто так, на всякий случай.

Мороз по коже пробирает от этих слизняков.

Колобков обернулся. В Чертанова вонзился пустой, но очень выразительный взгляд. Тот поежился, едва удерживаясь, чтобы не отвернуться. Похоже, Маммерариана уловил его последнюю мысль. Проклятый слизняк.

Взгляд стал еще выразительнее. Мозговой слизняк смотрел на человека долго… нехорошо так смотрел, многообещающе.

— Пойдемте быстрее! — не выдержал наконец Чертанов.

Шел Маммерариана очень медленно. У него явно не бывало раньше одноногого носителя. С непривычки он то и дело спотыкался, терял равновесие, заваливался набок. Дважды выронил трость. Один раз — упал навзничь и тихо хрюкнул. Света сочувственно ойкнула, но Колобков, послушный воле Маммерарианы, тут же поднялся, никак не выказав недовольство падением. Мозговой слизняк не чувствует боли носителя.

— Чует мое сердце — вернет он нам Петра Иваныча поломанным… — пробормотал Чертанов.

— Das kommt nicht in Frage! — воскликнул Грюнлау, услышавший эти слова. — Он должен быть вернуть Петер есть весь целый!

— Должен, да не обязан…

— Как это может быть? — не понял немец. — «Должен» и «обязан» — синонимы в русский язык, так? Разве они не означать одно и то же?

Чертанов неопределенно дернул щекой, не зная, как объяснить смысл этого выражения.

— Давайте потом, герр Грюнлау? — попросил он. — Сейчас у нас вроде и другие дела есть…

Грюнлау коротко кивнул. Чертанов обреченно понял, что дотошный немец ничего не забудет. При первой же возможности обязательно вернется к отложенной теме и будет долго допытываться — что же все-таки означает эта загадочная фраза?

Поднявшись на возвышенность и увидев впереди море, Маммерариана остановился. Глядя на него, остановились и земляне. Мозговой слизняк замер неподвижно.

На сей раз он стоял и таращился в никуда еще дольше. Долгих четверть часа Колобков не шевелил ни единым членом. Лишь зеленая нашлепка на голове чуть заметно подрагивала.

— Я чувствую, — наконец произнес Маммерариана.

— Чувствуете? — оживилась Света.

— Да, чувствую. Теперь я могу сказать, где находится Тур Ганикт. Могу сказать с точностью. Могу сказать, как долго он еще будет там оставаться. Я чувствую его ментальное излучение и знаю, о чем он думает.

— Ну, и?.. — выжидательно приподняла брови Света.

— Теперь пришло время поговорить об условиях, на которых я все это скажу, — бесстрастно произнес мозговой слизняк.

— Каких еще условиях? — моргнула Света.

— Вознаграждение он хочет, — мрачно произнес Чертанов. — На этом архипелаге бескорыстных людей нету. Сплошная купля-продажа.

— Я не человек, но в остальном верно, — улыбнулся губами Колобкова Маммерариана. Улыбка вышла натянутая и неестественная. — Я желаю знать, что получу за свою помощь.

— Но вы же сказали, что поможете нам и так! — напомнила Света.

— То было тогда, — равнодушно сказал Маммерариана. — Теперь, когда я знаю, насколько вам нужна моя помощь, я изменил условия в одностороннем порядке.

У Гены непроизвольно сжались кулаки. Мозговой слизняк заметил это и поспешил добавить:

— И не забудьте, что сейчас я нахожусь на голове вашего предводителя. Я могу очень сильно ему навредить, если мы не придем к согласию.

— Угрозы и шантаж, — холодно произнес Грюнлау. — Не есть хорошо.

— А что вы хотите за свои сведения, господин Мам… уважаемый господин? — спросила Света.

— Лишних людей у нас нет! — поспешил сообщить Чертанов. — Так что носителем мы вас обеспечить не можем!

Про себя он порадовался, что Петр Иванович в данный момент не может участвовать в переговорах. Иначе он непременно предложил бы в качестве носителя именно его, Чертанова. В шутку, конечно, не всерьез… но как же бедному Сергею осточертели эти его шутки…

— Взамен я хочу постоянного носителя… — с легкой толикой озадаченности сказал Маммерариана. — Но лишних людей у вас нет, говорите?.. Это плохо. Обычно те, кто желают иметь с нами дело, привозят с собой раба или нескольких. Это хорошая оплата. Мой народ всегда с радостью помогает людям в обмен на носителей. Вам следовало захватить с собой кого-нибудь ненужного.

Земляне угрюмо молчат.

— Может быть, мы сможем договориться об аренде? — с угасающей надеждой предложил Маммерариана. — Оставьте мне одного из вас на миллен… на полмиллентума. Я попользуюсь, а потом верну в целости и сохранности.

В воздухе по-прежнему висит угрюмое молчание.

— Но вы не можете дать мне ничего другого, что оказалось бы столь же ценным для меня, — начал терять терпение Маммерариана. — Единственная ценная вещь, которой нет у нас, но есть у вас — вы сами. Носители. Вы должны дать мне носителя. Нет носителя — нет сделки.

— Может быть, мы заплатим вам золотом? — предложил Грюнлау. — Мы уезжаем — вы покупай себе такой носитель, какой больше хотите.

Маммерариана задумался. Все обреченно приготовились ждать еще несколько минут. Эти проклятые слизняки могут обрабатывать информацию с огромной скоростью, но при этом все равно остаются потрясающими тугодумами. Сразу видно, что их ближайшие родственники в животном мире — улитки.

— Это приемлемый вариант, — решил Маммерариана. — Но золота понадобится много. Рынок рабов в последнее время испытывает спад. Люди менее охотно продают нам носителей.

— Нам уже рассказывали, — махнула рукой Света. — Так во сколько нам обойдутся ваши услуги?

— Wieviel kostet es? — присоединился Грюнлау. — Мы не возражать против разумная плата…

— Я возьму мерный юберийский кувшин, полный золотых моцарен.

— Das ist zu teuer! — возмутился Грюнлау. — Ich zahle… я согласен… мы согласны заплатить не более пятой части мерного юберийского кувшина.

— Пятая часть — это слишком мало. За пятую часть кувшина я смогу приобрести только очень плохого носителя. Очень старого и больного, которого не захочет брать никто другой.

— Это не есть наша проблема. Это есть ваша проблема.

— Не согласен.

Чертанов покачал головой, поражаясь жадности мозгового слизняка. Мерный юберийский кувшин — это почти поллитра. Поллитра золота — это около восьми килограмм. Правда, довольно крупные шарики-моцарены не смогут занять весь доступный объем, но килограмм пять золота там будет точно.