Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!

– Некоторые бегут на четвереньках…

– Это потому, что у них затекли ноги.

Она ахнула:

– Они швыряют в нас камнями!

– Просят остаться на обед. Ничего, сейчас мы оторвемся. Все равно из харчей у них только сушеная репа.

Виджи присела на свое место и попыталась опрокинуть меня взглядом.

– Вы… вы шутите!

– Есть немного.

Ее уши заалели, а глаза расширились – точно как тогда, в нашей конторе. Я испугался.

– Но зачем?

– Что зачем?

– Зачем вы шутите со мной, Фатик Джарси?

Гм, и правда – зачем?

– С доброй шуткой жизнь кажется веселее. Добрая шутка вызывает улыбку на устах женщин.

Ее лицо окаменело.

– Пожалуйста, Фатик Джарси, не шутите со мной больше, иначе я дам вам оплеуху!

О-о-о, Гритт… Э-э-э… А-а-а… Гм.

Я посмотрел ей в глаза (это было непросто, если учесть, что я правил фургоном по бездорожью) и кивнул:

– Хорошо. Нас преследует стая зомбированных кретинов. Они пошли на поводу у алчного ублюдка, который напел им песенки про нравственное совершенствование путем отказа от всех радостей жизни. У многих из них были жены и дети, дом – полная чаша и хорошие счета в банке, а теперь у них только голая задница, которую холодит ветер. Ублюдок, который довел их до этого, помер, и я этому рад. И не нужно на меня так смотреть! Я – гррр! – варваррр!

– Я знаю, – тихо отозвалась она.

Низкий кустарник царапал дно фургона. Из-под копыт порскнул песчаный заяц – жилистая бестия, которую было практически невозможно разварить до состояния, когда его мясо можно жевать, не рискуя сломать челюсть. Заговорившись, я чуть не своротил фургон в промоину. В последний момент удалось ее обойти. Олник на своем ишачонке мелькнул далеко впереди, скрываясь за длинным, словно рыбий хребет, взгорком. Резвый, шельмец!

Дрогнул полог, Альбо просунул голову, блистая тонзурой; упитанные щеки ходили ходуном.

– За нами озверелая толпа!

Угу, тихие радости похода.

Я искоса глянул на Виджи – ее уши, слава богу, остыли.

– Это шайка пророков. И у каждого фитиль в заднице для добавочной экзальтации.

Он шевельнул густыми бровями:

– Пророки Атрея?

Я удержался от вопроса насчет того, носят ли фаленорские пророки Атрея зажженные фитили в задницах.

– Пророки Гогола и Могола, Чепухи и Соплежуйства. Гритт, это примитивная эсхатологическая секта, чей лидер говорит со вселенной. Они хотят нас убить, ибо такова была последняя воля их главаря.

Он выпучил глаза. Я даже не удивился: спокон века варваров считают людьми скорбного ума, которые могут выговорить слово "эсхатология" раза эдак с двадцатого, перекосив рожу от напряжения. А этот варвар вдобавок изучал философию, я мог бы добавить, знает пяток языков и умеет читать.

Наружу просунулись еще две головы.

– Там… – начал Скареди, чья голова была слева.

– Ядрена вошь! – перебила его Крессинда, чья голова с недоплетенными косами была справа. – И это только начало недели!

Монго, Имоен и Квакни-как-там-его, видимо, следили за отшельниками с другой стороны.

– Все нормально! – крикнул я. – Сейчас оторвемся! Держитесь!

Конечно, перебить этих полудурков не было проблемой. Меня останавливали два соображения. Первое – гуманизм. Второе – куда более весомое, сидящее на хилом гуманизме, как на кляче, – домашние насекомые, которых отшельники крайне любят разводить в одежде и волосах.

Избегая валунов, набросанных слева и справа от взгорка, я направил фургон по его скату. В этот миг справа от нас снова появился Олник. Вид у него был нервный. Он огибал взгорок слева, надирая ослу уши, чтобы тот бежал быстрее, и что-то вопил во всю глотку. Ехал он, разумеется, отшельникам навстречу, вздымая клубы бурой пыли.

Небеса, он что, решил их атаковать?

– …гы… Ыгы! Ог!.. У-у-у! – кричал напарник, повернув к нам раскрасневшееся лицо.

– Что? – проорал я, въезжая на гребень.

– Огыыыы! Гы!!! – взвыл напарник, пытаясь развернуть ослика.

Я пустил лошадей вниз по склону, мельком убедившись, что местность без колдобин и оврагов.

– Фатик! – крикнула Виджи.

Я поднял взгляд выше и увидел их. Огры! Целая бродячая деревня желтых огров рыл, примерно, на семьдесят, пристроилась табором неподалеку от взгорка! Они уже снимались с места, как видно, решив гнаться за моим напарником. При виде фургона они удвоили усилия. Куполовидные, плетеные из лозы хижины были устроены на манер паланкинов – пять-шесть огров, самцов и самок, хватали их за шесты и неслись нам наперерез огромными скачками.

А мы, соответственно, неслись к ним. А чтобы их обогнуть, мне не хватало места и времени. Огры были ученые и наступали по широкой дуге, замыкая нас в кольцо. В центре, притиснув к груди древо даров, мчался, встряхивая обширным брюхом, шаман в головном уборе из облезлых заячьих ушей – только на макушке их торчало штук десять, и это не считая тех, что болтались у него за спиной.

Однако я все же решил прорываться и начал разворачивать повозку. Шаман пресек мои действия ужасным криком, раззявив хлебальник до самого пупка. Ближайшие к нам огры – невиданное дело! – бросили свою корзину-хижину и заслонили нам путь, буквально кидаясь под копыта лошадей. Нас окатило волной горького запаха, впрочем, не настолько противного, чтобы вытряхнуть содержимое наших желудков.

Вот гады!

Признав свое поражение, я затормозил, соскочил на землю и, едва ковыляя на задеревенелых ногах, бросился сдерживать коней. Им предстояло вынести несколько малоприятных минут, от которых они вполне могли сойти с ума.

Впрочем, как и мы сами.

Ладно, перетерпим. Надеюсь, что перетерпим. Жалко эльфов.

Меня беспокоило, как поведут себя пророки; они вот-вот должны были появиться из-за взгорка. Не хотелось бы набраться от них вшей.

Моя команда во главе с эльфийкой уже выбиралась из фургона. Фея обнажила клинок, Альбо вытащил шест, Скареди приготовил Малого Аспида – хищно блеснула заточка. Крессинда отстегнула молот, готовясь к убийственному броску… Гритт, тут нет места героическому подвигу! Нас затопчут и скажут, что так и было!

С другой стороны фургона скользнула Имоен; в руке лук с наброшенной стрелой, глаза прищурены – выискивают первую цель.

– Стоять смирно! – гаркнул я. – Никому не шевелиться! Не дышать! – Я умею ругаться на пятнадцати языках, и в ту секунду я выдал непристойную тираду из двух существительных, трех причастий и пяти местоимений на восьми языках, включая гоблинский диалект южных отрогов Галидора, упомянул голое седалище, известное как "жопа", розги и сотню фаллических демонов-летунов из Веринди. – Сжать задницы и стоять смирно! Оружие не поднимать! Опустить ковырялки, я кому сказал!