Яцек Пекара - Меч ангелов (ЛП)

– То есть?

Он поплескал в лицо водой и напился из сложенных ладоней. По-видимому, для того, чтобы потянуть время.

– Я собирался вызвать другого демона, – сказал он, выбираясь на берег. Уселся на плоском замшелом камне. – Знаете, такого, который... – я увидел румянец на его щеках– умеет удовлетворять мужские желания.

– Меч Господень! – Рассмеялся я. – Красивого вы себе нашли суккуба! Предпочитаете таких красных монстров с рогами, когтями и клыками?

– Насмехайтесь, насмехайтесь, – проворчал он, нимало не сражённый моим блестящим остроумием. – У меня сложилось впечатление, что этот Белизариус сожрал моего призванного демона или, по крайней мере, прогнал и сам решил появиться на его месте. Я подумал, что воспользуюсь представившейся возможностью…

– Ну да, - перебил я его. - Это же очевидно. Ведь когда в доме свиданий вместо блудницы появляется в дверном проёме головорез с кинжалом, каждый только и думает о том, как бы использовать этот милый сюрприз.

– Ваше чувство юмора может стать обременительным в долгосрочной перспективе, - отметил Нейшальк сварливым тоном. - Не забывайте, что я исследователь, а моя власть над существами из бездны не знает себе равных!

Я не прокомментировал это заявление, хотя и вспомнил, как прошлой ночью чернокнижник сидел, скрючившись в три погибели, и с ужасом наблюдал за моей словесной перепалкой с демоном. Если он и в самом деле был сильнейшим среди демонологов, то, несомненно, я был свидетелем упадка этой отвратительной профессии.

– Чего вы потребовали от Белизариуса? – спросил я.

– Хм... – Он погладил себя по подбородку. – В двух словах? Заклинание, дающее мне власть над каждым живущим существом.

– Что? - Фыркнул я. - Не кажется ли вам, что если бы он действительно мог сделать что-то подобное, то оставил бы такую власть для себя?

– Вы ничего не понимаете в каббалистических вопросах, – объявил Нейшальк надменным тоном.

– Наверное, нет, – признал я. – И что было дальше?

– Он передал мне требуемое заклинание, – сказал после долгой паузы демонолог. – Но степень его сложности, трудности в получении необходимых ингредиентов и особых препаратов, делают его практически бесполезным.

– То есть, вы получили план дома, не имея рабочих, кирпича, дерева и денег. – Я засмеялся. – Ну, и не имея гарантий, что это и вправду дом, – добавил я. – Очень изобретательно.

– Для меня это заклинание неосуществимо, – сказал он. – Учитывая ограниченные средства, которыми я обладаю. Которые отнюдь не истекают из недостатка знаний, – заявил он быстро, замахав руками, словно отгоняя муху, – но лишь из моих скромных материальных возможностей. Но не кажется ли вам, что монахи из Амшиласа, быть может, найдут способ для реализации этого необычного заклинания? – Он внимательно посмотрел на меня с хитрым блеском в глазах.

– Об этом поговорите уже с ними самими, – ответил я, ибо его мечты напоминали сказки о скатерти-самобранке и волшебной дубинке.

Внезапно Нейшальк резко дёрнулся и чуть не упал с замшелого камня. Я увидел на его лице гримасу страха.

– Едем отсюда, – он почти кричал. – Быстрее!

Я схватил лошадей под уздцы и вывел из воды.

– Сейчас отправимся, – сказал я спокойно, ласково поглаживая морду своего коня. – Но, может быть, сперва объясните мне, что на вас нашло?

Он сжал руки так сильно, что захрустели суставы. Я заметил, что его лицо почти белое от страха, а на лбу выступили капельки пота.

– Я вас умоляю, поехали отсюда! – Удивительно, но в его голосе действительно слышалась мольба.

Я сел на камень, с которого Нейшальк только что встал, и начал расстёгивать гетры.

– Отдохнём немного, – предложил я, – а то кони не выдержат.

– Вы не понимаете, не понимаете! – закричал он. – Ну ладно, поеду один!

Он бросился к своей лошади и схватил поводья. Я встал и остановил его руку.

– Нейшальк, – сказал я спокойно. – Если ты не будешь честен со мной, то умрёшь. Поэтому подумай хорошенько...

– Кто-то меня преследует, – сказал он сдавленным голосом и уставился на носки своих ботинок. – Он приближается. Я это чувствую...

Со всей определённостью, это место не годилось для отражения атаки, поскольку под прикрытием густых кустов можно было провести к озеру вооружённых людей, которые перестреляли бы нас, как уток. Однако я надеялся, что даже если колдун говорит правду, то его преследователи не успели ещё подойти достаточно близко. Поэтому я решил, что будет лучше, если это дело мы обсудим уже в пути. Я не отношусь к тем людям, которые, услышав крики „пожар!”, тратят время, узнавая, что горит, где горит и почему горит, или начинают рассуждать, какие вам нужно было предпринимать меры безопасности. Нужно было брать ноги в руки, ибо побег, даже если он окажется ничем не оправдан, определённо не мог нам ничем навредить. А поскольку утверждение, гласящее, что „честь дороже жизни” всегда вызывало у меня ряд сомнений, ретирада перед лицом неизвестной опасностью далась мне ещё легче. Конечно, могло оказаться, что уважаемый доктор ещё более сумасшедший, чем я думал (что весьма часто случается с людьми, желающими подчинить своей воле тёмные силы), но лучше уж было подуть на холодное.

Мы вывели лошадей и двинулись галопом, от моего внимания не ускользнуло, что Нейшальк всё время оборачивается через плечо, как будто следя, что никто не идёт по нашим следам. В конце концов, поток воздуха сорвал шляпу с его головы, и я услышал проклятия, заглушенные топотом конских копыт. Возможно, я и чувствовал брезгливость, глядя на его поведение, но и мне казалось, будто нас преследовали чьи-то взгляды. Я почти чувствовал на спине враждебный взгляд, а, кроме того, мне показалось, что этот взгляд не может принадлежать человеческому существу, ибо я ощущал его как жгучую боль, рождающуюся где-то в задней части черепа и растекающуюся вдоль позвоночника до поясницы. Я лишь надеялся, что это ощущение не имело под собой реальных основ, а было вызвано слабостью после той душевной борьбы, которую прошлой ночью я вёл с демоном. Я взглянул краем глаза на Казимира Нейшалька и отчётливо увидел, как сильно страх исказил черты его лица. Его глаза были выпучены от ужаса, а рот сжат в узкую кровоточащую полоску (видимо, раньше он прокусил себе губы). Побелевшими руками он судорожно сжимал поводья и стучал сапогами в бока несчастного коня, как в барабан. То, что нас преследовало, должно быть, ужасало чернокнижника даже больше, чем Белизариус. Ах, вздохнул я мысленно, ну почему тебе всегда нужно ввязываться в неприятности, бедный Мордимер?