Сергей Малицкий - Забавник

— Точно, — согласился Рин. — И еще охотник из цеха имеет преимущества при сдаче добычи в лавке.

— И льготу по налогам за проживание в столице! — вспомнил вельт.

— Но главное в другом! — наморщил лоб Рин. — Тот, кто нарушает Кодекс предсмертия, объявляется вне закона.

— И? — спросила Айра.

— И его можно убить, — неуверенно продолжил Рин.

— Ерунда, — усмехнулась колдунья. — Цех уже не имеет той силы, которая когда-то у него была. Самое большее, на что вы можете рассчитывать: после драки в каком-нибудь трактире вас не сразу потащат в темницу, а предварительно сообщат об этом в цех. Только вот вопрос: кому сообщат? Вечно пьяному цеховому мастеру, который только на днях занимал у тебя, Орлик, серебряный на месяц? Надеюсь, ты уже простился со своим серебряным? Или старшему лавочнику, который не прочь обдурить любого из нас при сдаче добычи? Хотите, открою один секрет? Цеха охотников нет!

— А бляхи? — не понял Орлик.

— Бляхи есть, а цеха нет, — развела руками Айра. — Преимущества при сдаче товара в лавку есть, не спорю. Сдать свой товар без очереди по согласованной цене. Давно ты видел хоть в одной лавке очередь? Или хоть раз сдал товар, не согласовывая с лавочником цену? Хотя что же я вру: бывала цена без согласования. Это когда лавочник ее диктует, а ты чешешь бороду!

— Так это… — запустил пятерню в бороду Орлик.

— Теперь о льготах по налогам, — наморщила лоб Айра. — Если ты не член цеха, то налог за тебя платит держатель гостиницы. Так?

— Так, — нехотя согласился Рин.

— Вступив в цех, ты будешь сам являться в мытарскую и исправно вносить небольшой, но постоянный сбор? — продолжала пытать друзей Айра.

— Небольшой сбор, — проворчал вельт.

— Но что для члена цеха, что для какого-нибудь заезжего дурачка гостиница стоит одинаково? — не отставала колдунья.

— Ну одинаково, — окончательно скис Орлик.

— Значит, все, что ты заплатишь в виде дополнительного налога, это никакой не налог, а вечная и непогашаемая стоимость твоей вожделенной бляхи! — постучала по лбу Орлика Айра. — И твоей тоже! — повернулась она к Рину.

— Ну допустим, — неуверенно проворчал тот. — Но есть же и другая польза!

— Какая? — подняла брови колдунья.

— Охотничье братство? — предположил Рин.

— Не знаю, что такое охотничье братство! — отрезала Айра. — Охотничью пьянку — знаю. Охотничью драку представляю. Остро и в красках представляю охотничьи разговоры и похвальбу, а братство — это что-то непонятное. Что же касается нарушения Кодекса предсмертия, тут есть второй секрет. Кодекса предсмертия нет!

— Как?! — не понял Орлик и потряс пергаментом. — А это что такое?

— Тебе цеховой мастер дал эти листки? — спросила Айра. — Не отвечай. Судя по тому свитку на столе, ты должен переписать их два раза или больше. Желательно без ошибок. Ну можно немного и ошибиться, даже дописать что-то от себя. Признайся, хотелось что-нибудь подправить?

— Ну… — замялся вельт.

— Бросьте это дело, — улыбнулась колдунья. — Лучше откройте уши и слушайте. Откройте глаза и смотрите. Учитесь и запоминайте. Мне не очень нравится столица Заповедных земель, но жить нам придется здесь.

— Нет, я не понял, — потряс листками Орлик. — А как же это?

— Там есть умные слова, — Айра взяла листки из его рук. — Вот хорошо: «Помни о смерти, потому что смерть — как завершение счета: сколько насчитал, столько и будет». Или вот еще: «Из всех судивших никто не избежал суда, и среди несудивших нет неподсудных». А вот это подходит для того, чтобы разобраться с Камретом: «Не превращай охоту в забаву, потому как всякая забава может обернуться против забавника». Или это: «Не убивай иначе как во имя сохранения жизни и помни, что сотня облагодетельствованных не перетянут на чашах весов одного неправедно истерзанного».

— Да, — проворчал Рин. — Хорошее чтение на ночь. Так ты с чем не согласна, Айра? Все одно — польза.

— А! — махнула рукой Айра. — Лучше бы вышли во двор гостиницы да помахали мечами. Попрактиковались бы в магии! Кончатся деньги, что делать будете? Жир растрясать?

— Учить будем! — упрямо взмахнул листками Орлик…

Именно о Кодексе предсмертия и спросил Рин зоркого старика, с которым встречался изредка за кубком легкого вина.

— Ты молод, — протянул старик, расправляя пальцами седые космы.

— И что? — не понял Рин. — Это меняет написанные на пергаменте слова?

— Это меняет твой взгляд, — пояснил старик. — Все меняет твой взгляд. То, как ты воспитан, кем был твой отец, чему тебя учили и чем тебя пичкали за столом. Чему учат и чем пичкают теперь. Знаешь, я встречал парней, которые всю свою жизнь спорили с родителями, но, когда они вырастали, они становились именно такими, какими хотели их видеть родители! А бывали случаи, когда примерные сынки и дочки обращались в мерзких убийц! По-разному случается, по-разному.

— О чем ты? Я спросил о том, стоит ли вступать в цех охотников! Нужно ли учить Кодекс предсмертия?

— Все равно, — усмехнулся старик.

— Не понял, — нахмурился Рин.

— Все равно. Закон внутри тебя. Так же, как и беззаконие внутри тебя. А эти пергаментные лоскутки… Это проба. Знаешь, как бывает: вот приходишь в хороший трактир, и хозяин тащит тебе корзинку, а в ней стоят полые тростинки, забитые с одного конца. И в каждой — глоток вина. Ровно один глоток. И шишка плюща — пососать, чтобы вкус перебить. И вот ты пробуешь и знаешь, что заплатишь только за то, что выберешь, а остальное — бесплатно. И если не выберешь ничего, ничего не заплатишь. Так и этот Кодекс предсмертия… Просто тростинки, заткнутые с одной стороны. Но отличие есть — заплатить придется, даже если ничего не выберешь.

— Туманно, — надул губы Рин. — Посоветуй, чем мне заняться. На охоту не скоро пойдем, старшая наша вся в хлопотах. Учит языки, бродит по городу, заводит знакомства.

— Старшая ваша — умница! — Старик поцокал языком. — И здесь была. Со мной говорила. Все пытается вызнать, как пробиться в дальние окраинные земли. Сын там у нее.

— И ты дал ей совет?

— Совет?.. Кто я такой, чтобы советовать тем, кто — пусть он или она и не неф — любому нефу даст сто очков вперед? Потому что здесь, — старик потер себя по груди, — у них горит пламя! Но сказал кое-что и тебе скажу. Слушай, парень, да не оттопыривай уши, а то весь кабак уши оттопырит. Вот ты силен в магии?

— Нет, — пожал плечами Рин. — Айра говорит, что способный, но где мне учиться? Она занята, а с приятелем Орликом мы уж давно всем, что знали, обменялись.

— Ну ведь есть что-то, что ты умеешь лучше других? — не отставал старик.