Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

— Итак, могучий Амра до сих пор жив! Я, признаться, сомневался, что твоя легендарная удача поможет тебе в этой великой и необычной морской битве, где приходится сражаться с таким неимоверным числом врагов.

— В самом деле, врагов достаточно и без тебя и твоих гнилых мертвецов, — согласился Конан. — Знаешь ли, Кроталус, я добровольно отправился на войну сражаться с туранцами, а не с гнилыми древними призраками, которых из-за тебя полным-полно вокруг! — Он продолжал идти вперед, занеся саблю над головой. — Теперь потуши-ка эту колдовскую луну или сделай еще что-то, чтобы избавить моих людей от мертвецов!

— Но Амра, разве это моя вина, что твои пираты убили так много людей и весь Вилайет жаждет отомстить им? — беспечно ответил кешанец. — Кроме того, проклятие пало на пиратов согласно их собственной священной вере. Разве можешь ты обвинять меня в том, что мертвые научились плавать?

Пока волшебник старался выиграть время, прислужники закончили работу над еще одним заклятием. Теперь гирканийские маги поднялись и встали вокруг своего учителя, защищая его.

— Достаточно насмешек, — прорычал Конан, подходя к колдуну. — Я напомню тебе, Кроталус, что мы союзники в этой битве. Любые хитрые заклятия против меня и моих людей расцениваются как предательство, и я заставлю тебя заплатить за предательство собственной шкурой! Почему ты решил ослабить своих союзников, когда исход битвы неясен…

— Неясен? Я так не думаю. Большей частью флот под нашим контролем… — колдун беззаботно махнул рукой в сторону разбросанных кораблей, которые было хорошо видно с главной палубы его судна. — По ним сейчас мчатся отряды гирканийцев, во главе которых искусная гирканийская кавалерия. На всех наших кораблях гребцы заделывают дыры, сбивают пламя, освобождают тараны, режут запутавшиеся снасти. — Он улыбнулся с угрюмым удовлетворением. — Гирканийцы работают, спасая свои презренные жизни, и мы надеемся, они достигнут какого-то результата… Они это сделают. И тогда этот флот (вобрав в себя корабли Турана, на борт которых поднимутся гирканийцы) станет еще больше, чем раньше. Завтра мы поплывем в Туран… и я стану командующим этой морской армады, так как Анталла мертв. Я буду командовать ими сверху, со своей смотровой площадки… — он показал на небольшую корзину, подвешенную к веревке, удерживающей луну. — Так что никто не станет сомневаться в моем авторитете и не станет уклоняться от выполнения моих приказов. С попутным ветром и моими познаниями в навигации (победа над величайшей империей в истории Земли гарантирована. Ты видишь, капитан Амра, что больше нам нет нужды ни в твоих пиратах, ни в ничтожных корыстных союзниках.

— Негодяй! Убийца-колдун! — рванулся вперед Конан. Но его встретили четыре прислужника, которые вышли вперед, заслоняя своего повелителя. Конан не собирался убивать их. Метнувшись к жрецам в развевающихся робах, награждая их тычками и пинками, нанося удары рукоятью сабли, киммериец разбросал их по палубе. Они остались лежать, постанывая и вздыхая, словно птицы со сломанными крыльями.

— Негодяй, — вновь обратился Конан к Кроталусу. — Я перережу твою глотку! — Приблизившись к магу, Конан остановился и спросил: — Разве ты не собираешься защищаться? У тебя нет оружия? Ты не боишься меня?

— Бояться тебя? — недоверчиво спросил Кроталус. — Такая мысль никогда не приходила мне в голову. — Повернувшись, провидец положил руку на веревку, идущую к корзине. В тот же миг она поднялась с палубы, набросив кольца на предводителя пиратов.

— Что?.. Да поразит Кром сифилисом всех колдунов! — Борясь с неожиданной ловушкой, Конан попытался перерубить веревку мечом. Но толстые кольца быстро стянулись вокруг клинка сабли, сделав ее бесполезной.

— Простой, но подходящий конец для карьеры пресловутого Амры, — подытожил Кроталус, праздно наблюдая за происходящим. — Разве не в традициях пиратов кончать жизнь на рее?

Конан почувствовал, как кольца веревки крепко стягиваются на его шее. Живые петли обвились вокруг лодыжек Конана и его левой руки. Сабля оказалась стиснута, вырвана из рук пирата. Со звоном упала она на палубу. Свободной рукой Конан изо всех сил впился в обвившую шею петлю, царапая твердые как камень кольца, которые постепенно впивались все глубже… Весь мир перед глазами Конана стал пурпурным, язык во рту распух.

— Нет!

Конан едва расслышал, как зашлепали по палубе чьи-то босые ноги, едва смог разглядеть он Филиопу, потянувшуюся за саблей и разрезавшую веревку… но не там, где та впилась в шею пирата, а там, где обвилась она вокруг стойки мачты, протянувшись от палубы к колдовской луне Кроталуса.

Как только веревка была перерублена, дьявольские кольца безвольно спали с тела Конана. И только тут Филиопа увидела, что колдовскую луну удерживает та же веревка, что подпрыгнула с палубы, ожив при прикосновении чернокнижника. Сейчас, когда веревка оказалась перерезана, большой воздушный шар освободился и вместе с плетеной платформой, на которой стоял Кроталус, поплыл прочь. Слабый ветер с запада подхватил его.

— Аххх, — пробормотал Конан пытаясь восстановить дыхание. — Снова благодарю тебя, Филиопа. — С помощью женщины окончательно освободившись, он повернулся взглянуть на своего врага, проплывшего над палубой корабля и устремившегося дальше в небо.

— Держи, тварь! — взревев, Конан прыгнул следом за Кроталусом. Он бросился за обрубленным концом веревки, которая свисала над перилами корабля, и чуть-чуть не поймал ее, но она скользнула за борт. Только опустившаяся на плечо рука Филиопы удержала Конана от прыжка за борт и продолжения погони. Предводитель пиратов застыл в бессильной ярости, ударив огромным кулаком по перилам.

В поднимающейся корзине застыл, впившись в веревки, Кроталус. Проносясь над морем в свете своей поддельной луны, он свысока взирал на оставленный им корабль.

Потом, нащупав заплечную сумку, он потянулся за арфой Дагона, волшебным предметом, который управлял ветрами. Осторожно, скрестив ноги и усевшись в корзине, он положил инструмент на сгиб руки и стал бренчать.

Сверкающая луна неслась дальше на восток, проплывая над мешаниной разбитых кораблей, чьи паруса уже зашевелились под напором поднимающегося ветра. Волочившаяся за шаром веревка, должно быть, зацепилась за оснастку одного из кораблей, встряхнув и шар, и корзину. Из сосуда, где горела луна, выплеснулся жидкий огонь. Он подпалил корабль, над которым завис воздушный шар.

Через мгновение шлейф огня взметнулся вверх, поглощая паруса, веревку, корзину и саму фальшивую луну. Огонь полыхнул еще сильнее, когда вспыхнула шелковая оболочка воздушного шара. Конан увидел, как упал со своего насеста Кроталус — горящая, размахивающая руками фигура полетела вниз и исчезла.