Елена Бычкова - Заложники Света

— Ну это вряд ли. Его Могущество предпочитает видеть у себя в гостях голубоглазых блондинов, — заметил я.

Серентий вдруг побагровел, жилы на его шее вздулись, рука так стиснула ножку чаши, что побелели суставы пальцев.

— Ты! Умник! Думаешь, демоны будут смотреть на то, какого цвета твоя шкура, если захотят содрать ее?! Заткнись и слушай, что говорят знающие люди.

— Ладно, — Фламиний подлил еще вина всей компании. — Надеюсь, Камиллу сейчас лучше, чем нам.

Мы выпили снова.

— Слушай, Гэл, — Серентий наклонился ко мне, — хочешь совет?

— Надеюсь, бесплатный?

— Хватит скалиться. Я серьезно. Хотел вас с Камиллом обоих предупредить. Но не успел. Постарайся вернуться домой до темноты. Нигде не задерживайся. И не выходи ночью. И брату своему скажи. Понял?

— Нет.

— Не важно. Делай, как я говорю, дольше проживешь.

— Ты можешь объяснить нормально?

— Я вообще не должен тебя ни о чем предупреждать. Но на сегодня мне хватит Камилла. Не хочу, чтобы ты был следующим.

— Поточнее никак нельзя?

Он наклонился еще ближе. Теперь я видел красные прожилки на его горбатом носу.

— Демоны. Сегодня ночью они выйдут на охоту. Будут убивать всех, кого встретят. Большие сенполии.

Я отшатнулся, задел локтем пустую чашу, и она с грохотом покатилась по столу.

— Откуда знаешь?

— Знаю…

Я представил своих.

Энджи. Он часто бродит по ночам. Не сидится дома.

Атэр. У этого тоже шило в одном месте. И никакой демон ему не указ. Ни Высший, ни средний, никакой.

Почему-то привиделся ангел, лежащий на куче человеческих трупов, с кровью на волосах, со спокойным, умиротворенным выражением мертвого лица. От этого видения стало откровенно нехорошо. Замутило.

— Я должен идти.

Кажется, никого не удивило то, как поспешно я поднялся из-за столика и выскочил из заведения.

Я торопливо шел по улице, придерживая меч, колотящий по бедру, и поглядывал на небо. Хотелось надеяться, что У обоих подопечных хватит ума не высовываться сегодня Из дома. Но, как бы я ни был занят тревожными мыслями, Все равно замечал, как странно ведут себя горожане. Казалось, они торопятся. Чаще, чем обычно, бросают тревожные взгляды по сторонам. Все горожане не могли знать о намечающихся Больших сенполиях. Но люди словно чувствовали приближающуюся беду. В воздухе ощущались нервозность, тревога, которая в любое мгновение могла перерасти в легкую панику.

Быстрым шагом прошла женщина, таща за руку упирающегося, хнычущего мальчишку, пробежали рабы, неся на плечах паланкин с каким-то важным господином. Между занавесок мелькнуло бледное, напряженное лицо. Прошмыгнула нервно смеющаяся парочка. Все спешили убраться с улицы.

Я свернул с площади у Каракалтского храма. Еще один рывок, и я дома. Может быть, телепортироваться или по — слать мысленный сигнал?.. Я уже серьезно подумывал об этом, но убедил себя подождать — не стоит тратить зря силу, когда я почти наверняка успею. Опять же побоялся рисковать, пользоваться магией в такое время. Мало ли кто почувствует вибрацию пространства… Хотя, если честно, дело было и в нашей ссоре. Я еще не успокоился и почему-то не мог простить ангелу последнего разговора.

— Благородный лурий! Благородный лурий, прошу вас, подождите! Помогите!

Я остановился, но не потому, что жаждал оказать помощь. Край моей лорики ухватили цепкие руки, и мне явно понадобится какое-то время, чтобы освободиться.

— Постойте! Помогите нам, пожалуйста!

Ко мне прицепилась статная, полногрудая девушка в синем гиматии. Ее круглое лицо блестело от слез, нос распух, глаза обведены красными кругами, губы горестно изогнуты. И все равно она была очень хороша.

— Мой муж. У него слабое сердце. Нам не добраться до дома!

Я без особого интереса посмотрел в ту сторону, куда она показывала. К стене двухэтажного дома привалилась жалкая, явно болезненная, человеческая личность. Видимо, тот самый недужный супруг. Девушка продолжала вглядываться в мое лицо с безумной надеждой, теперь держа меня за обе руки.

— Никто не хочет помочь! Только вы остановились!

— По-моему, он долго не протянет. Дорогая, эта ночь очень подходит для того, чтобы избавиться от твоего муженька и найти кого-нибудь поздоровее.

Она отшатнулась. Пухлые губы искривились от отвращения, а глаза наполнились слезами бессилия. Ей хотелось ударить меня, закричать, послать куда-нибудь подальше, но она сжала зубы, опустила веки — из-под ресниц потекли слезы на тугие, круглые щеки.

— Лурий защитник, прошу вас, помогите. Как вы можете стоять, когда… когда…

Она не смогла договорить, но я и так понял. Она чувствовала приближающуюся смерть и была перед ней абсолютно беспомощна. Как это унизительно — метаться по улицам, хватать за руки прохожих, умолять и не получать помощи. А времени все меньше, и уже хочется завыть от бессилия и собственной слабости.

Человек, приткнувшийся к стене, поднял голову, на сером, изможденном лице — гневные, страдающие глаза. Именно это страдание в них напомнило мне взгляд умирающего Камилла.

— Фабия, не унижайся. Пусть идет. Занятная вещь человеческая гордыня.

— Где живете? — спросил я.

— Северный квартал. — Девушка смотрела тревожно, боясь спугнуть мое возможное решение об их спасении.

Далеко. Сами они действительно не доберутся.

— Дьявол вас всех забери! Идиоты! Шляетесь где попало в неурочное время!

Она улыбалась, всхлипывала и дрожала одновременно. Поняла, что «лурий защитник» не сможет бросить их. Ладно, постараемся немного в пользу равновесия, о котором так печется Энджи. Это будет расплатой за Камилла. Я подошел к человеку. Не обращая внимания на слабое сопротивление, поднял его, перекинул через плечо и повернулся к девице:

— Показывай дорогу.

Девица подобрала подол хитона и побежала вперед. муженек смирно висел у меня на спине и сопел, когда я спотыкался на неровностях дороги.

— Зачем ты делаешь это? — прозвучал вдруг над моим ухом его хриплый голос.

— Что именно?

— Помогаешь нам.

Потому что идиот. И потому что общение с ангелом всегда выходит мне боком. Вслух, естественно, я этого не произнес. Только перехватил ношу поудобнее и прибавил шагу.

Но как бы я ни торопился, все равно чувствовал — не успеваю. Нет, доставить домой счастливую супружескую пару время еще было. Я рисковал не попасть в свой собственный дом.

Почти все люди пропали. Впервые я видел улицы Рэйма такими пустыми. Только статуи и атланты под балконами повсюду таращились пустыми мраморными глазами. Навстречу пробежал отряд из троих преторианцев. Я узнал их по высоким красным плюмажам и общему, совершенно излишнему великолепию доспехов. Интересно, что они делали за пределами дворца в такой опасный вечер. Уж любимой охране императорской семьи наверняка было известно о предстоящем «веселье». На нашу компанию они не обратили особого внимания, пронеслись мимо, сосредоточенно глядя перед собой из-под тяжелых полибийских шлемов. Вот и замечательно, общаться с этой публикой не было ни желания, ни времени.