Людмила Астахова - Армия Судьбы

Тор и Малаган переглянулись.

– А-а-а-а! – протянул принц. – Подземный ход.

– Вы весьма догадливы.

– Ну а как же иначе вы могли оказаться за городской чертой, да еще в сопровождении личной гвардии?

– Говорят, где-то здесь, еще до того как появился Чефал, был подземный тангарский город, – ни с того ни с сего сказал Торвардин.

– Так говорят. Под землей много ходов, – уклончиво пробормотала королева. – Еще больше там опасностей.

Тайру-Ли передернуло при воспоминании о собственном путешествии по подземельям.

– Мы ударим в спину Лой-А-Марагу, а вы покончите с Бьен-Бъяром.

С холма, на котором остановился отряд, открывался самый лучший вид на Чефал. Город лежал как на ладони, чудесный, древний, незабываемый, как первая любовь, город, одурманенный запахом раранговых цветов. Солнце горело в окнах высоких башен дворцов, словно сигнальные огни тревоги, а вода в устье Теарат и заливе была багрово-кровавого оттенка, предвещая неспокойное утро. Чефал проснулся и еще не ведал о грядущей участи многих из своих обитателей. Пройдет совсем немного времени, времени, которое потребуется для того, чтобы отряд отборных королевских воинов достиг дома первого из заговорщиков – сторонника князя А-Марага. Воины с орлиными плюмажами ворвутся внутрь, сломав ажурные ворота, и не пощадят ни детей, ни жен предателя, а заодно всех, кого найдут внутри. Детей будут бросать прямо из окон на острия пик, женщинам – резать животы, слугам и приживалам – ломать хребты и всем подряд – рубить головы. И так будет продолжаться, пока каждая половица в доме, каждый камень во дворе не будут залиты кровью. И пойдут дальше, постепенно продвигаясь к дому самого Лой-А-Марага. А впереди обезумевшей от ужаса и страха тварью будет бежать слух о кровавом возмездии Великой королевы Тайры-Ли, дочери Сиффмара Чефальского Сокола, внучки грозного Барварра-Ли, огненного цветка на родовом древе династии, основанной самым жестоким пиратом древности. И когда гвардейцы ворвутся во дворец, на пике у каждого воина будут насажены головы родственников предателей. К тому времени у королевы не останется ни единой фрейлины или служанки, ни одного пажа, потому что подлый заговорщик Лой-А-Мараг не сдержал свое слово и казнил каждый час сразу по три заложника. И совершенно зря бывший великий лорд Лой-А-Мараг будет ждать подмоги от Степного Волка. Мертвые не кусаются, даже мертвые волки.

Оставив королеву и ее верных воинов собирать кровавую жатву возмездия, ланга отправилась к старым верфям за своей долей славы. И только со стороны может показаться, что штурмовать укрепленный дом, полный разбойников, – дело простое.

Альсу давно не приходилось так попотеть, работая мечам. Спину прикрывал Пард. Да и Сийгин с Унанки тоже даром времени не теряли. Орк расчистил себе местечко с помощью новенького арбалета и, отбросив бесполезное в ближнем бою оружие, взялся за меч. Малаган, Тор и Ярим зашли через кухонную пристройку и продвигались навстречу своим соратникам. Там, где не доставал меч эльфийского принца, вполне успевал Тор со своим тяжелым клинком. Ловкий и зоркий эрмидэец не давал разбойникам подобраться незамеченными с других сторон.

Еще накануне особняк охраняли полсотни человек, но ночные события и гибель вожака заставили многих сбежать из Чефала. В спальне на втором этаже билась в истерике Сейдфал, на полу в луже крови лежал Бьен-Бъяр. Словом ничего ценного в этом доме, требующего защиты ценой собственной жизни, те из разбойников, у кого имелись мозги, не видели. Как бы ни пыжился Фриз, но держать в повиновении толпу головорезов, как это удавалось покойному Степному Волку, ему не под силу. И несмотря на то что Фриз собственноручно зарезал троих, дисциплину это не укрепило. Меньше всего Фриз Длиннорукий хотел встретиться в поединке с Ириеном Альсом. Довелось однажды видеть, как тот управляется своими двумя мечами. Красиво и жутко, потому что в ушах кроме воплей усекаемой жертвы еще долго стоит хлюпающий звук, который издает сталь, когда врезается в мягкую плоть. Подлый нелюдь не торопится ударить по шее или в сердце или другим способом убить соперника на месте, его оружие рубит руки и выхватывает целые ломти плоти. И по его наглой, надменной до безобразия роже видно, что получает он от этого огромное удовольствие.

– Фриз! – узнал его Альс. – Какая встреча! Как поживает твой хозяин?

Ну до чего неприятно видеть, как на мокром и красном от крови лице сверкают белые зубы.

– Мертвее мертвого!

– Я знаю! – расхохотался эльф и, крутанувшись в пируэте, отрубил еще одному разбойнику правую руку по самую ключицу. – Пришла твоя очередь! У меня давно руки чешутся.

Но Фриз тоже не был беспомощным младенцем, он двадцать лет подряд держал в руках если не нож, то меч. Он защищался отчаянно и довольно успешно, успевая увернуться и от секиры оньгъе, и от клинков эльфа.

– Степь будет еще сто лет слагать байки о том, как лихая девка вспорола брюхо Волку! – проорал Сийгин, перезарядил арбалет и, прицелившись получше, всадил в Длиннорукого подряд два болта. Один в живот, другой под ключицу.

Фриз много раз убивал и в открытом бою, и из-за угла, и во время пытки, но никогда он не думал о том, что при этом чувствовали его жертвы. Ему было неинтересно. И вот теперь, словно в насмешку, Неумолимая уводила его из мира живых за Грань коридором обжигающей боли.

– Не добивай его, Пард! – рявкнул Ириен, останавливая уже было замахнувшегося секирой оньгъе. – Пусть сдыхает так. Как они оставили умирать Джасс в степи.

– Х-хха… – Выталкивать из горла слова было очень больно, но Фризу хотелось говорить даже больше, чем жить, ему хотелось стереть ухмылку торжества с рожи нелюдя. – Не вышло зажарить… теперь само сгниет…

И произнесенные слова, вылетев изо рта, унесли с собой и его душу. Длиннорукий затих, обманутый Слепой Каийей буквально в двух шагах от исполнения всех своих желаний. Впрочем, пенять лукавой богине за обман ему не полагалось. Последнее желание – святыня для всех сущих богов, и оно было исполнено в точности.

Эльф подозрительно сощурился.

– Как ты сказал? Ты слышал, Пард? Что он сказал?

– Что-то такое… «теперь само сгниет»… вроде бы.

– Мне не нравятся эти слова.

Теперь он уже не наслаждался дракой. Ириен прорубал себе дорогу в глубь дома только для того, чтобы как можно скорее разъяснить для себя судьбу Джасс. И жестоко жалел, что Фриз так быстро умер.

Лангеры остановились только тогда, когда сопротивление было окончательно сломлено. Если кто из Бьен-Бъяровых сподвижников и задержался по эту сторону Грани, то только те из раненых, кто не успел истечь кровью. Сейдфал тоже не пострадала, по крайней мере телесно. Но вид воющей, как раненая волчица, обезумевшей женщины несказанно огорчил сердобольного тангара. Ее пришлось связать, чтоб не прыгнула в окно. Малаган, как самый сведущий в целительстве, заявил, что ни женщине, ни ее нерожденному ребенку ничего не угрожает.