Татьяна Скороходова - Меч судьбы
Волк вздрогнул, дернулся. Я осторожно положила его голову на песок, двумя руками зажала рану, вливая свое тепло, любовь. Ладони загорелись, я терпела столько, сколько могла, когда не осталось мочи выдерживать боль, я оторвала руки от мокрой шерсти и молча уставилась на розовеющий, свежий порез. Нет… Пустое… Север так и лежал, дыша часто, мелко, каждый вздох был слабее, чем предыдущий. Он потерял слишком много крови… И у меня сил уже не осталось…
Мне казалось, что я умерла. Только мертвый ничего не чувствует. Ни зла, ни горя, ни печали. Я вытерла мокрое от слез лицо, обернулась.
Вейр стоял, глядя на меня. Я достала нож, запачкав лезвие кровью Севера. Руки, мех куртки, я вся была в его крови.
— Не сопротивляйся, девчонка. Я тебе и твоей магии не по зубам, — тварь распахнула объятья и, не торопясь, двинулась на меня.
Я встала и пошла навстречу. Шаг, второй, легкий толчок, я прыгнула, сбив колдуна с ног. Он зарычал, попытался вскочить на ноги, я швырнула ему в лицо горсть песка, тварь взвыла, закрыв лицо руками, попыталась вскочить, но я уже была рядом.
Тонкий, поначалу незаметный надрез на шее Вейра набух на глазах, тонкий ручеек алого стал рекой, я успела увидеть, как зашипела, запузырилась по краям смертельной раны кровь, словно издалека услышала свой отчаянный крик и дикий, душераздирающий стон Вейра. Клубок огня взорвался, залил слепящим белым светом пещеру клубок, я канула в непроглядную, милосердную тьму.
***
По моему лицу кто-то настойчиво водил мокрой, теплой шелковой тряпкой. Замычав что-то пересохшим ртом, я мотнула головой и пришла в себя.
Не открывая глаз, обняла мощную шею Севера, зарылась в густой, пахнущий кровью мех. Волк мягко вырывался, но я крепко держала, не собираясь отпускать.
Кто-то кашлянул.
Руки враз ослабели, я медленно повернула голову, холодея от предчувствий.
Глаза. Его глаза… Нет. Это был не кашель. Это была музыка… Но… Как?! Я же сама, своими руками убила его! Север вырвался, сел рядом, тяжело дыша.
— Скажи что-нибудь, — осипшим голосом прошептала я.
— Ну кто, кто, скажи, просил тебя лезть? — он слабо ухмыльнулся. — Ты должна была бежать без оглядки, а ты, упертая, невыносимая, непослушная, отчаянная идиотка, все равно все сделала по-своему!
— Слава Матери, это ты…
Он сидел рядом, молча пожирая меня глазами. Я, застонав от боли в затекших мышцах, села, уставилась на него в ответ. Его глаза были обычными, слегка покрасневшие белки, зрачки приняли нормальный размер, только смертельная бледность да розовый, свежий шрам на шее напоминали о случившемся.
— Я… Я не хотела, — я отвела взгляд. — Я должна была…
— Я знаю, — мягко ответил он. — Ты упала в обморок.
Я помолчала. Тысячи мыслей, тысячи слов, и все не те…
— Вейр… Как ты думаешь, они ушли? Это всё? Всё кончено?
Он встал, отряхнулся, подал мне руку. Я медлила.
— Не могу сказать. По крайней мере, мы живы, и нам надо выбираться отсюда как можно скорей. Это он нас вытащил, — он глянул на волка, потер шею, где розовел шрам. — Чуть до смерти не зализал.
Север, казалось, ухмыляется во всю пасть.
— Где ты взяла эту зверюшку?
— От зверюшки слышу, — я приняла его руку, встала рывком на ноги и уткнулась носом Вейру в грудь. — Знаешь, — помолчав, продолжила я, — возвращается назад не только зло. Возвращается и добро. Нам возвратили жертву.
Мы бы так и стояли, обнявшись, но в глубине руд заголосила какая-то тварь, судя по голосочку, размером с дракона. Откликнулась вторая, подпела третья. Север, прихрамывая, пошел к выходу из ловушки, сел у черноты, требовательно глядя на нас. Мы оторвались друг от друга и пошли за ним следом.
***
Я уже не пыталась запоминать, где и в каких глубинах мы бредем, да и волк, казалось, шел наугад, единственное, что я знала твердо — без Севера путь назад нам не найти. Он часто останавливался, замирая, шумно втягивал воздух, бедолага все ещё прихрамывал, впрочем, мы с Вейром тоже не резвились от избытка сил. Лица, одежда в грязи и крови, Вейр то и дело заходился в приступах кашля, при звуках которого у меня разрывалось сердце, сил у нас уже не осталось, но сесть в закутке и, повыдирав на себе и спутниках волосы, приготовиться помереть, это было не про нас. Не для того Ольга отдала свою бесконечно долгую жизнь, чтобы мы сложили лапки. Найдем "сердце", а там уже поглядим, что это за овощ и с чем его едят. Его ритм то усиливался, то затихал, но Север уверенно шел вперед, и я решила довериться другу.
Темные коридоры змеились, петляли без конца и края, я одурела от бесконечных извивов, подъемов и спусков, то пологих, то крутых, временами накатывало отчаяние, мне казалось, что мы бродим по кругу и вот-вот вернемся в ту пещерку, что чуть не стала для нас могилой. Вейр молчал, он вглядывался в глухую темноту, черным маревом душившей наши чахлые магические огоньки, при взгляде на которые хотелось рыдать. Ну, что выросло, то выросло. Я то и дело вглядывалась в Вейра, но признаков одержимости не замечала. Он был бледен, спал с лица, но багровых искр, расширенных зрачков и странного поведения я пока не наблюдала. Хотя, кто его, колдуна, разберет, он и в человеческом-то облике не подарок. Враг может притаиться, чтобы нанести удар в самый неожиданный момент, но пока ничто не предвещало беды. Если разделаемся со смешением, Вейру надо будет провести очищающий ритуал, может, даже, и не один. Правда, что это за ритуал, пока ни мне, ни ему не ведомо. Из огня да в полымя. Если выберемся… Если. Слишком много этих "если"…
Я наступила на груду камней и подвернула ногу, взвыв от боли. Вейр обернулся:
— Ты как?
— Дайте мне гроб и я в нем останусь, — простонала я.
— С собой не ношу, — буркнул колдун.
Спорить не хотелось. Во рту пересохло, страшно хотелось пить. Я с сомнением посмотрела на зеленовато-синий лед, покрывший прозрачной шубой каменные стены. Использовать его как воду может быть смертельно опасно, да и Север избегал мерцавшего изобилия замерзшей столетия назад воды.
Я проверила лодыжку, вроде, обошлось без переломов и вывихов, и встала на чугунные от усталости ноги.
Царила тишина. Местная живность, которая нас преследовала, давно отстала. Судя по воплям, нежить повстречалась с нежитью. Отчаянный, дикий крик жертвы и вой победителей, занятых пожиранием врага, придал нам сил, мы умудрились даже изобразить подобие бега.
Север тихо рыкнул, навострил уши. Впереди в толще мрака вспыхнуло еле заметное глазу серо-голубое марево и погасло вновь. Мы, сами похожие на нежить, в своей окровавленной одежке, ковыляющие, прихрамывающие, измученные, побрели навстречу неизвестности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});