Сергей Уксус - Путь к жизни

Кстати о встречах. Несмотря на заклинание защиты ауры, подаренное некромантом ещё в первый раз, Лиртво всё равно чувствовал себя на кладбище не очень уютно. Похоже, дело было не в природной Силе, приобретавшей, проходя через могилы, этакий привкус тлена. Или запах. Или что-то ещё, чего Мясник не мог описать не из-за нехватки слов, из-за невозможности точно определить причину. Дело было в чём-то неизвестном. И оставалось лишь ссылаться на конфликт между Жизнью и Смертью. Всё же целители служили первой, а на кладбищах царила вторая и видеть на своей территории представителей антагониста просто не желала. Косвенно это предположение подтверждалось и отсутствием какого-либо дискомфорта при общении с личем: маг просто воспринимал его, как пациента с тяжёлой формой неизвестной болезни. Всего лишь. А то, что такая болезнь не лечится… Что ж, целители — не боги, они не всемогущи. С этим можно только смириться…

Вывод из рассуждений следовал однозначный: не быть Лиртво служителем Милостивого. Ни сейчас, ни в будущем. Пойти в какой-нибудь другой Храм? А не окажется он похожим на Храм Справедливого, бывшего, в конечном итоге, всего лишь средством получения власти, где вера — не более чем ширма? Впрочем, в родной обители этого и не скрывали. Во всяком случае, от старших курсов, на которых фанатиков уже не оставалось. Как не скрывали и историю всякого рода «чудес», то и дело демонстрируемых простому люду — учителю Римзо требовались соратники, а не слепые исполнители. Здесь же…

Старый маг, называемый в храмах Милостивого Наставником, в своего бога верил. Причём верил искренне. Однако подозревать его в наивности было, мягко говоря, неразумным: это вам не жрец низшей ступени, тупо повторяющий написанное в священных книгах. Значит ли это, что и другие языческие боги существуют на самом деле?…

На этом месте рассуждения целителя заходили в тупик. У него просто не хватало сил признать обоснованность чьей-то веры. Во всяком случае — признать в полной мере. Не ходить же по другим Храмам, выискивая в них кого-то, подобного Наставнику? Даже если таковые найдутся, вряд ли они захотят беседовать неизвестно с кем, тем более имеющим связи с чужим Храмом. А значит…

Сам того не ведая, Мясник поступил по примеру Гельда-младшего — отложил решение на потом. Когда «станет мудрее»…

Наконец-то дворец притих. Покои для будущей королевы приготовили, служанок назначили, фрейлин выбрали…

Фрейлины! Кирхан и не предполагал, что такая простая вещь поднимет такую волну интриг. Нет, возни Его Величество ожидал — без неё ни одно дело не обходится, каким бы мелким оно ни было. Чай, не нищая развалюха — королевский дворец! Но ведь и меру же знать надо! А то за каких-то пару месяцев всплыло столько грязи! Все, кто имел дочерей или жён подходящего возраста, забыв о привычных склоках, ринулись распускать всяческие слухи о предполагаемых соперницах этих самых дочерей и жён. В покоях королевы-матери было не протолкнуться от доброхотов, спешащих сообщить Её Величеству о неблаговидных поступках предполагаемых кандидаток или их близких родственников. Мол, как можно?!

Правда, до прямой лжи не опускались, но не по причине морали, а из боязни угодить под суд за обман Короны. Тем более что начальники всяких тайных служб не остались в стороне и сейчас бродили с физиономиями обожравшихся сметаны котов. Мало того, что их родственниц уже включили в будущую свиту (с определёнными целями, само собой), так ещё и удалось получить просто невероятное количество компромата на высшую знать. Оставалось лишь вытащить в нужный момент нужную папочку и сдуть с неё пыль.

Их предшественники — те, кто ещё не умер, — смотрели на «счастливчиков», скрывая усмешки. Они тоже когда-то думали так же, но… Но потом оказалось, что большая часть добытых сведений вряд ли когда-нибудь будет пущена в дело.

Впрочем, не обошлось и без жемчужных зёрен в навозной куче. Как доложил Кирхану Четвёртому его брат, главнокомандующий Рисхан, военная разведка, знавшая, в каком направлении имеет смысл рыть, раскопала-таки связь некоторых претенденток с орденом Света. Едва просматриваемую, тщательно скрытую, но существующую.

«Это-то им зачем?!» — удивлённо хмыкнул Его Величество, услышав новость.

Братья тогда долго беседовали, обсуждая ситуацию, но в конце концов пришли к выводу, что одну такую иметь поблизости не помешает. Просто для того, чтобы Светлые не слишком активно искали другие способы влияния на королевскую семью. В том, что целители попытаются так или иначе отвоевать утраченные позиции, сомнений не было — слишком уж привык к власти этот орден. Оставалось убедить матушку, поскольку именно она набирала высокородных служанок для будущей невестки.

Потратив ещё час на споры, братья в конце концов решили обратиться к отцу: уж если кто и мог повлиять на старую королеву, так только её муж. К тому же батюшке не пришлось бы объяснять смысл интриги, в отличие от прочих.

Закончилась эпопея как раз сегодня: секретарь Его Величества сообщил, что Её Величество королева-мать просит своего венценосного сына утвердить состав фрейлин будущей супруги…

Непроизвольное фырканье молодого монарха вызвало у графа понимающую улыбку: всё, что касалось женщин, старая королева считала исключительно своей прерогативой. Восклицание «Да что эти… понимают?!», где под «этими» подразумевалось в лучшем случае «самцы», а в худшем вообще нечто непечатное, фактически являлось жизненным принципом супруги предыдущего короля. Именно при ней приказала долго жить тысячелетняя традиция набирать во фрейлины исключительно незамужних. «А давай посмотрим?» — заявила тогда ещё просто королева попытавшемуся было возразить супругу. Ход был беспроигрышный: мало кто откажется оставить жену на придворной должности, несмотря даже на возникающие при этом некоторые неудобства в личной жизни. Представители же Дворянского собрания, попытавшиеся порадеть за традиции, поддержки, само собой, не получили: ну кто же из счастливчиков, имеющих, между прочим, немалую родню, станет рубить сук, на котором сидит?

В конце концов Рисхан Второй, сообразив, что ничего, кроме напряжённых отношений в семье, не получит, махнул рукой. Тем более что дражайшая половина в «мужские» дела не лезла совершенно и дала клятвенное обещание оказывать Его Величеству всемерную помощь и поддержку. И даже на королевские «шалости» смотрела сквозь пальцы, благо носили они характер эпизодический и нежелательных последствий в виде бастардов не имели…

Другими словами, мать Кирхана Четвёртого была из тех, кому проще уступить, чем переспорить.