Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

Это случилось быстро. Вот и все, что могу сказать о самом процессе. И неожиданно. Словно еще секунду назад видел перед собой миловидную рыженькую девушку, а теперь перед тобой уже дракон. Маленький, но явно очень опасный. Высотой в холке, коли можно так сказать, выверна была метра два с половиной, если выпрямится. Голова на длинной шее типичная, как у ящерицы, но, если не изменяет память, у ящериц такого внушительного оскала не имеется. Клыки выступали над верхней челюстью. Ядом не сочились, зато жало на длиннющем хвосте было ядовитым. Это мне потом Фарид рассказал. То есть хвост заканчивался эдаким сердечком, как у комически изображенного на шарже чертика. Но в первый момент меня покорили цвет чешуи и глаза.

Чешуя была золотой и блестела в мертвенном свете сталактитов красивыми червонными отблесками, а глаза оказались небесно-голубыми. Зрачки, понятное дело, стали вертикальными и очень тонкими. У Ира другие, толще. А тут почти ниточки. Да еще ресницы. Удивительно, но у ящера были пушистые реснички, не очень длинные по сравнению с размером самого глаза, но рыженькие и пушистые. Этакие тонкие щеточки по ободку нижнего и верхнего века. Конечно, лично у меня такой дракончик, кроме умиления, ничего не вызвал. Ну не мог я ее испугаться. К слову сказать, у выверны оказались мощные беговые задние лапы, крылья, перепончатые, как у летучей мыши, но не было второй пары лап. То есть крылья теоретически выполняли функцию рук. На сгибе даже присутствовали три отростка, чем-то отдаленно напоминавшие пальцы. Когтистые и бледные, как кожистая ткань крыла.

Я шагнул было к Гарри, хотел получше ее рассмотреть, но в этот момент у меня за спиной раздался полупридушенный возглас джинна:

— Боги пустыни! Золотая выверна!

— Э? — растерялся я.

Фарид с трудом оторвал взгляд от Гарри, которая как-то подозрительно стыдливо опустила ресницы, и посмотрел на меня. Увидел на моем лице выражение тихого дебила и набросился чуть ли не с кулаками. Даже за грудки схватил.

— Ты понимаешь… понимаешь, кто она?

— Ну, одна из разновидностей драконов, нет? — опешил я, высвобождаясь из его хватки и одергивая рубашку.

— Драконов? Не-е-ет, она золотая, золотая, понимаешь?

— Нет, — честно ответил и повернулся к Гарри. — Может, ты сама объяснишь?

— Мы считаемся самыми свирепыми и…

— И принадлежите к правящей верхушке Заоблачного края!

— То есть ты у меня что-то вроде принцессы? — осторожно уточнил, не оборачиваясь к джинну.

— Не совсем, — ответила выверна и снова спрятала глаза. Голос у нее оказался хриплым, каким-то чужим. Но для ее теперешнего внешнего вида самым подходящим.

Я вздохнул.

— Ладно. Захочешь — сама расскажешь.

— Ты опять? — бросился на меня Фарид. — Да она…

— За все время, которое учится тут, не сделала никому ничего плохого, — решительно отрезал я.

Джинн сник. Бросил быстрый взгляд на Фа, который все так же стоял слева от Гарри и словно бы только ждал команды. Я улыбнулся ему.

— Давай, чего ты?

Он и дал. Правда, его вид мне был как-то понятнее и привычнее. Почему? Потому что в истинной форме наш Фа стал похож на человека-факела из американских комиксов про фантастическую четверку из одноименного фильма. То есть тело его не менялось, даже черты лица частично сохранились, только теперь он был полностью рыжим и пылал. Красиво.

Я предложил им попробовать сразиться. Мы с Фаридом устроились в двух креслах, наколдованных джинном, и с интересом стали наблюдать за их сначала робкими, потом все более и более смелыми попытками достать друг друга. Огонь Фаля был ручным. Это выглядело по-настоящему волшебно. Пожалуй, впервые за все то время, которое находился в этом мире меча и магии, я наслаждался магической его составляющей. Действительно, передо мной было волшебство, именно такое, о котором у нас сказки сочиняют. Джинн тоже увлекся зрелищем и даже снизошел до того, чтобы наколдовать нам чая. То есть переместить чайник и чашки из моей классной комнаты. У меня там еще заварка со вчерашнего дня оставалась. Только чем больше ребята распалялись, чем яростней становились их атаки, тем отчетливей видна была несколько иная проблема.

— Фарид, что-то не так, да? — спросил я, наблюдая, как Гарри пытается достать хвостом Фаля, взмывшего к потолку, а потом и вовсе пробует взлететь. Или хотя бы слегка приподняться над полом, помогая себе крыльями.

— Им бы в напарники того, кто их направлять будет, — заметил джинн, который был, в отличие от меня, подкован в плане межрасовых поединков.

— В смысле? — заинтересовался я.

— Сам посмотри, — начал Фарид, уже смирившийся с тем, что я тут обучаю ифрита и выверну. — Они неопытны в поединках один на один. Используют природные таланты, ориентируются на интуицию, но если обучать по-настоящему, нужны те, кто будет показывать им, что такое поединок.

— Их сородичи?

— Напротив. Самое идеальное — кто-нибудь из людей или темных. Светлые слишком высокомерны в большинстве своем и нетерпеливы. А тут с подходом надо. Судя по всему, эти твои детки раньше в прямых столкновениях никогда участия не принимали, поэтому так хорошо себя контролируют. Их сдерживает в том числе и страх неопытности. Только я одного не пойму, зачем это тебе? — спросил джинн и испытующе на меня посмотрел.

— Хочу, чтобы им тоже было комфортно тут учиться. Они ведь уже доказали, что могут прожить без конфликтов и вспышек, без жертв.

— Они ведь не все такие, как эти, — он кивнул на занятых друг другом ребят.

Выверна выпустила в потолок, в сторону ифрита, струю желто-красного пламени и в одно мгновение отпрыгнула под защиту стены, а потом, вонзая в грубый, необработанный камень когти, начала карабкаться к потолку. И так ловко у нее это получалось. Возникло чувство, что одновременно работают все виды мышц. Чешуйчатое тело извивалось, наполовину раскрытые крылья придавали сходство с гигантским ночным мотыльком, прилипшим к стенке. Я засмотрелся.

— Но ведь есть и еще такие, как мои, — заметил после паузы.

Фарид вздохнул:

— Ректор знает?

— Нет. По официальной версии у меня тут с ними специальный психологический тренинг — гневотерапия называется.

— Сам придумал?

— Как-то слышал о чем-то подобном, — честно ответил и улыбнулся.

Джинн улыбки не вернул.

— Но ты собираешься ему сказать?

— Собираюсь. Но когда окончательно освоюсь, что к чему и как у вас тут вообще жить можно.

— Да, дела, — протянул Фарид и встал. Выверна издала громкое утробное рычание. Я даже вздрогнул, но джинн просто глянул в ее сторону и снова посмотрел на меня: — В общем, я никому не скажу, если не спросят напрямую. Да и то, если только это будет сам Ви’Хольм.