Диана Удовиченко - Реквием по империи

– Вот! Пять лет назад. Книга Лесиуса Дана "Талисманы и обереги: сделай сам".

Я не удержался от пренебрежительной усмешки:

– Знаток, говорите? Да эта книжонка продается на каждом углу. Учебник для начинающих, уровень первой степени.

Дед выглядел несколько растерянным.

– Да, действительно, учебник весьма распространенный и незамысловатый. Но его высокомагичество мог взять книгу для своего племянника, например, или для ребенка друзей…

Ну да. Только вот ни племянников, ни прочих родственников у Вериллия не имелось. Так же как и друзей.

– А где стоят подобные трактаты?

– Первая секция, стеллаж "Талисманы". Да пойдемте, ваше высокомагичество, я покажу, – виновато засуетился библиотекарь.

Видимо, трактат Лесиуса Дана пользовался спросом среди студентов, потому что на одной из полок, примерно на уровне моих глаз, я увидел длинный ряд этих книг. Опять же, сам не зная, зачем мне это, повинуясь лишь интуиции, принялся осматривать одинаковые корешки, различавшиеся только степенью потрепанности. Прикасался пальцами к шершавой недорогой коже переплета, вынимал книги, вертел в руках, раскрывал наугад, листал. Заглядывал в образовывавшийся между томиками просвет, и благодаря этому мое упорство было вознаграждено: я заметил что-то белое. Раздвинув учебники, вытащил загадочный предмет, который оказался той же книгой Дана, с которой кто-то безжалостно сорвал обложку. Судя по солидному слою пыли и паутины на ободранных страницах, изуродованный том лежал здесь уже давно.

– Ну, что за изверги эти студиозусы, – запричитал библиотекарь, – вот кому понадобилась обложка без книги?

Положим, у меня был ответ на этот вопрос. Я не стал делиться со стариком своими догадками, лишь спросил:

– Вериллий посещал запасные комнаты библиотеки?

– Архивы? Да, раньше он часто там бывал. Только последние пять-шесть лет перестал захаживать.

Вот и со сроком определились. Кажется, я напал на след. Вернее, след следа…

Библиотекарь отвел меня в запасные комнаты и сдал с рук на руки архивариусу – конечно, старому и дряхлому. Отказавшись от помощи деда, чем вызвал его откровенную радость, я побрел по длинному коридору, в который выходили десятки глухих, без окон, помещений. Здесь царила темнота – черная, пыльная и душная. Подняв повыше масляный светильник, которым меня предусмотрительно снабдил архивариус, я оглядывал шкафы, стеллажи с книгами и просто большие ящики, в которых лежали груды пергаментных свитков. Можно, было, конечно, обойтись и без светильника, одним зрением изначальных. Но мне нравилось наблюдать за огоньком, мягко мерцавшим в темноте. Он как будто избавлял меня от одиночества.

Теперь я разуверился в возможности что-либо отыскать в творившемся здесь хаосе. Слухи не врали: найти что-либо в этом складе древностей можно было, только потратив на поиски целую жизнь. Как Вериллию удалось раскопать труды Астентума и Ридрига Просвещенного – непонятно. Я склонен был считать это сказочным везением.

И тем не менее, я продолжал бродить по запасным комнатам. Коридор изгибался, заворачивал то вправо, то влево, раздваивался, от него ответвлялись десятки маленьких коридорчиков. Я прогуливался по этому лабиринту, даже не стараясь запомнить дорогу. Заходил в комнаты, склонялся над грудами рукописей и фолиантов, перебирал, перелистывал. Так легче думалось. А вдруг я во всем ошибаюсь? Старик сказал, что Вериллий был владельцем богатой библиотеки. Вдруг записи мага древности он обнаружил вовсе не в университете, а к примеру, у букиниста или в лавке старьевщика? Все может быть… Признавая, что моя попытка не увенчалась успехом, я тяжело вздохнул и двинулся назад.

Вот тут-то и выяснилось, что я заблудился – глупо и банально, словно неразумный ребенок в лесу. Бесконечные коридоры образовали такую демонову паутину, что разобраться в ее хитросплетении было попросту нереально. Хваленое чутье изначального меня подвело. А может, оно работало только в природных условиях, так сказать?

Я двинулся направо, покружил по комнатам – безрезультатно. Налево – тот же итог. Да и вообще, мне показалось, что я двигаюсь по кругу, было такое подозрение. Например, вот эту дверь с табличкой "Осторожно! Свитки неснимаемых проклятий" я точно видел совсем недавно.

Почувствовав усталость в ногах, я решил немного передохнуть, уселся прямо на пол и задумался. Дальнейшее блуждание по запасным комнатам не имело смысла. Можно было попросить помощи у Вселенной – авось и откликнется, и укажет маршрут. А можно воспользоваться умением ходить сквозь стены.

Снова обращаться к Вселенной я не испытывал ни малейшего желания. И так уже за сегодняшний день два раза имел честь с нею беседовать. В последнее время я старался как можно реже прибегать к таким беседам. Слишком уж велик был риск, что новый разговор спровоцирует дальнейший скачок моего обращения, еще чуть-чуть сдернет второй покров, еще немного приблизит меня к изначальным. Я страшился этого состояния – холодности, отрешенности от человеческих чувств, пренебрежения людской моралью и нравственностью. Каждый раз, приходя в себя после таких приступов, с ужасом осознавал последствия совершенных поступков, стыдился их, чувствовал себя чудовищем. И пытался оттянуть неизбежное, отдалить полное обращение.

Значит, остается хождение сквозь стены. Выберу направление и пойду себе потихоньку. Рано или поздно куда-нибудь да выберусь.

Я поднялся, покрутился на месте, решая, в какую сторону двигаться. И уже собрался было шагнуть в стену, приглянувшуюся мне больше других, как вдруг заметил в глубине одного из коридоров какое-то слабое мерцание. Сначала подумал, что мне показалось: ну, откуда в этой глуши живая душа? Сюда, наверное, даже сами архивариусы не заходили. А если и заходили, то пару раз в жизни, с картой и каким-нибудь хитрым амулетом, помогающим не заблудиться.

Но зрение изначальных никогда не обманывалось: ко мне приближался некто, державший в руке зажженный светильник. Когда человек подошел чуть ближе, я разглядел его в подробностях. Это был мужчина лет сорока – сорока пяти, высокий, худощавый. Он двигался так стремительно, что его длинная серая мантия и прямые черные волосы до плеч развевались на ходу. Резкие черты лица, глубокие ранние морщины вокруг глаз и губ, колючий взгляд выдавали человека сурового, со сложным неуживчивым характером.

– Заблудились? – отрывисто произнес он, проходя мимо и даже не сочтя нужным остановиться. Белая мантия Верховного мага не произвела на него ни малейшего впечатления.

– Да, – я зашагал вслед за ним, решив, что куда-нибудь этот волшебник меня все равно выведет.