Виктория Иванова - Тяжело быть младшим…

Новое изменение магического окружения произошло где-то через неделю, когда принц был занят рассмотрением очередной жалобы. Перстень Хранителя тревожно нагрелся, а Призрачный Страж, переминающийся с ноги на ногу возле тяжелого кресла, заменяющего в настоящий момент трон, полыхнул из-под маски алым светом. Жалобщик, худощавый гоблин, испуганно крутивший в руках мягкую шляпу, замер, решив, что сказал не то, и подобострастно уставился на наместника.

Гилберт задумчиво повернул на ноющем пальце кольцо, покосился на Стража… Властелином он еще не был, а потому сказать, что же может значить пробежавшая магическая волна, не мог… Вот если бы он прошел посвящение (по крайней мере, принц на это надеялся), а так…

Додумать, что именно «так» Второй Рыцарь Тьмы не успел: в открытое по случаю летней жары окно влетел белоснежный голубь с письмом, привязанным к алом лапке. Сделав круг под потолком, птица опустилась на пол и растаяла в воздухе, оставив послание.

Страж наклонился и, подобрав известие, подписанное «Наместнику Мореании», передал его принцу.

Гилберт, сломав печать, пробежал взглядом письмо.

«Добрый вечер, уважаемый Аларнк!

В последнее время я не получал от вас никаких известий, что заставляет меня тревожиться. Хотелось бы узнать, как обстоят у вас дела по претворению нашего плана в жизнь? Уверяю вас, что с моей стороны делается все возможное для того, чтобы уже к исходу этого года вы могли примерить корону Повелителя Мореании, а не довольствоваться жалким положением наместника».

Подпись отсутствовала. Похоже, автор был уверен, что получатель и так знает, кто мог прислать письмо.

Принц перевел глаза на гоблина, все еще надеющегося, что его дело будет рассмотрено сегодня, и бросил:

— Прием окончен!

— Но… — не поверил в первое мгновение зеленокожий. — Милорд, как же я?..

— Прием окончен! — рявкнул Гил. — Продолжится завтра в это же время!

Гоблин, опасливо стреляя глазками, выскочил за дверь, отвешивая низкие поклоны и чудом умудряясь не впечатываться в расставленную мебель.

Гил перевел глаза на послание, собираясь перечитать его еще раз и надеясь понять, кто же мог его отправить, но бумага в тот же миг вспыхнула синеватым пламенем, едва не опалив пальцы, и осыпалась серым горьковатым пеплом.

Похоже, посещение господина Аларика Дорэйна стало непременным условием разрешения появившейся загадки.

Аларик Дорэйн барон Кенсард все отрицал. Под конец он даже, забывшись, шагнул вперед и заявил:

— И вообще, я требую предоставления мне присяжного поверенного![10]

Гил обвел скучающим взглядом камеру: мокрые, покрытые плесенью стены, чадящий факел с неверно пляшущими языками пламени, Призрачный Страж, неподвижным истуканом замерший возле стены, — и сладко улыбнулся:

— Боюсь, вы не в том положении, чтобы что-либо требовать.

Барон Кенсард обежал взглядом небольшое помещение, сглотнул комок, застрявший в горле, и тут же поменял тон:

— А я… м-могу пон-просить о п-прис-сяжном пов-ве-ренном?

— Сейчас вам стоит просить не о присяжном поверенном, — прошипел Второй Всадник Ночи, — а о том, чтобы веревка была покрепче да виселица повыше! После всего совершенного вами палач не будет марать в вашей крови Меч Правосудия, несмотря даже на то, что вы дворянин.

Барон окончательно спал с лица.

— Хотя… — задумчиво протянул Гилберт, меняя тон разговора, — если вы все расскажете, может…

— Я все! Все, все, все расскажу!

Рассказ барона был прост. Началось все лет десять назад, когда по Мореании поползли слухи, что недавно назначенный наместник завышает налоги, забирая разницу себе («Но вы же понимаете, милорд, что это неправда!!!»). Одним из первых заявил об этом в полный голос («Да на базарной площади! Да в людный день! Это ж волнения могли начаться!») один оборотень — местный лесничий.

Чтоб не произошло ничего опасного, пришлось действовать превентивно. Одним многоликим больше, одним меньше («Там еще случайно оказалась его семья, но эта мелочи, правда, милорд?»).

Потом подняли голову гоблины. За ними орки. Следом что-то посмела сказать семья токкэйби… Во избежания проблем приходилось проводить небольшие карательные рейды.

А лет шесть назад в Мореанию заглянул один эльф («Не знаю, как его зовут, милорд. Эльф как эльф… Только знаете, милорд, кажется, он из знатных. Может, даже в Светлый Совет входит»). И вот этот эльф, каким-то образом узнав о «мелких грешках» барона, предложил ему небольшую сделку. Мол, если в ближайшее время в Мореании останутся только люди, самое большее через полгода барон станет правителем Мореании — страны, свободной от власти Темной империи. («Конечно, милорд, я отказывался! Но он угрожал мне! И, в конце концов вынудил меня принять его предложение!»)

Разговор с бывшим наместником занял не так уж много времени — не больше получаса — но, несмотря на это, выяснив у Аларика Дорэйна если не все, то очень многое из того, что тот знал, Гилберт чувствовал себя очень измотанным.

Выйдя из темницы и отпустив Призрачного Стража, он без сил опустился в кресло в коридоре и, запрокинув голову, обессиленно закрыл глаза.

Тихо скрипнула дверь где-то в дальнем конце коридора. Шелестнул тяжелый подол платья. Дробно простучали подкованные каблучки туфелек.

— Устал? — сочувствующе прошелестел над головой голос.

— Не то слово, — печально вздохнул Гилберт. — Господин Дорейн решил, наконец, поделиться своими взглядами на события последнего десятилетия.

— И? — В голосе девушки зазвучало напряжение.

— Все примерно так же, как рассказывали различные жалобщики. Вот только… Не понимаю я! Каким образом уничтожение иных рас может помочь получить власть?! Такое чувство, будто я пытаюсь сложить головоломку, когда у меня отсутствуют несколько ее кусочков!

— Ты разгадаешь, — улыбнулась она.

— Думаешь? — В голосе принца зазвучал неприкрытый скептицизм.

Девушка медленно провела кончиками пальцев по его лбу, отводя с глаз прядь черных волос:

— Уверена.

Стежок. Еще один. Ренина воткнула иглу в ткань и окинула скептическим взглядом получающуюся вышивку. Выглядело плохо. Теоретически на материале должен был быть изображен единорог, положивший голову на колени юной девушке. На практике же… Странное желтоватое создание, изображенное возле схематически набросанной грифелем человеческой фигуры, меньше всего напоминало единорога.

Тэ выглянула поверх локтя Ренины, обнюхала вышивку и, удивленно зацокав, прыгнула в дальний угол комнаты. Девушка проводила зверька взглядом, в очередной раз попытавшись понять, что же это за создание.