Глен Кук - Черный Отряд

Разумеется, я ни на секунду не поверил увиденному. Я находился в недрах Башни, а в этом мрачном сооружении не было ни единого окна.

Она обернулась. И я увидел то, что видит в своих мечтах каждый мужчина. Совершенство. Ей не нужно было говорить, чтобы я узнал, какой у нее голос, ритм речи, паузы между фразами. Ей не нужно было двигаться – я и так знал, какие у нее движения, как она ходит, как подносит руку к горлу, смеясь. Я знал все это с подросткового возраста.

За несколько секунд я понял, что имели в виду рассказчики, говоря о ее ошеломляющей внешности. От нее веяло таким жаром женственности, что под его напором наверняка вздрагивал и сам Властелин.

Да, она ошеломила меня, но не сдула, словно пушинку. Половина моего «я» исходила любовным томлением, но другая напоминала о годах, проведенных рядом с Гоблином и Одноглазым. Там, где замешано волшебство, нельзя верить глазам.

Да, смотрится здорово, но что там, под сахарной оболочкой?

Она изучала меня столь же пристально, как и я ее.

– Мы снова встретились, – произнесла она наконец тем самым голосом, какой я ожидал услышать. Впрочем, в нем имелось еще кое-что – юмор.

– Верно, – хрипло отозвался я.

– Ты испуган.

– Конечно, испуган. – Наверное, лишь дурак стал бы это отрицать. Наверное.

– Ты ранен. – Она подплыла ближе. Я кивнул, сердце забилось чаще. – Я не стала бы подвергать тебя такому испытанию, не будь ситуация столь важной.

Я вновь кивнул, слишком потрясенный, чтобы говорить, и насмерть перепуганный. И это Госпожа, воплощение тьмы, ожившая тень. Это паучиха, сидящая в центре черной паутины, полубогиня зла. Что могло произойти настолько важное, что она стала обращать внимание на чувства таких, как я?

И опять у меня зародилось подозрение, в котором я не желал себе признаваться. Не так уж много у меня было критических столкновений с какой-либо важной персоной.

– Кто-то пытался тебя убить. Кто?

– Не знаю. – Взятый на ковре. Белые нити.

– Почему?

– Не знаю.

– Знаешь. Даже если сам думаешь, что не знаешь. – Совершенный голос стал опасно острым.

Я пришел сюда, ожидая худшего, но она застала меня врасплох, продемонстрировав ожившую мечту, и моя защита пала.

Воздух вокруг загудел. Вокруг Госпожи образовалось лимонно-желтое сияние. Она приблизилась и начала таять – вся, кроме лица и желтого сияния. Лицо увеличилось, стало огромным, надвинулось. Мир заполнила желтизна. Я видел только глаз…

Око! Я вспомнил Око в Облачном лесу, попытался прикрыть лицо рукой, но не смог даже шевельнуться. Думаю, я завопил. Проклятье, я знаю, что вопил.

Она задавала вопросы, которые я не слышал. В моей голове вращались ответы, похожие на радугу или разноцветные круги, расплывающиеся на спокойной чистой воде вокруг капельки масла. У меня не осталось секретов.

Никаких секретов. Даже мысли, которую я мог бы утаить.

Ужас корчился во мне испуганными змеями. Да, я писал те дурацкие фантазии, но ведь у меня были и сомнения, и то, что вызывало отвращение. А это воплощение черного зла могло уничтожить меня даже за эти тайные мысли…

Нет, неправильно. Она чувствовала себя в безопасности, потому что сама злобность служила источником ее силы. Ей не было нужды подавлять вопросы, сомнения и страхи простых смертных и мстить за них. Над нашими понятиями совести и морали она попросту насмехалась.

Эта встреча не стала повтором нашей встречи в лесу. Воспоминаний я не утратил. Просто я не слышал ее вопросов, но их можно было угадать по моим ответам о контактах со Взятыми.

Она за чем-то охотилась, и это я заподозрил еще на Лестнице Слёз. Я угодил в такой смертельный капкан, что страшнее и не представишь: одной его зубастой челюстью был кто-то из Взятых, а другой – Госпожа.

Мрак. И пробуждение.

Она стоит в Башне и смотрит на север… На нежной щеке искрится слезинка-бриллиант.

Какая-то частичка прежнего Костоправа сумела не поддаться страху.

– В этом месте я вошел сюда.

Она взглянула на меня, улыбнулась. Подошла, коснулась нежнейшими пальцами.

Все страхи сгинули.

И мрак сомкнулся вновь.

Когда я очнулся в том же кресле на колесах, мимо меня проплывали стены коридоров. Кресло катил все тот же капитан гвардейцев.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался он.

Я прислушался к своим ощущениям.

– Вполне хорошо. Куда ты меня везешь?

– К выходу. Она велела тебя выпустить.

Вот даже как? Гм-м. Я ощупал рану. Уже зажила. Я покачал головой. Такого со мной еще не бывало.

Я задержался на том месте, где сорвалась баллиста. Смотреть здесь оказалось не на что, а спрашивать некого. Я спустился на средний ярус и подошел к работающим там землекопам. Им было приказано выкопать полость двенадцать футов шириной и восемнадцать глубиной. Они и понятия не имели, для чего она потребовалась.

Я обвел взглядом частокол. Вдоль всей его длины копали дюжину таких полостей.

Когда я, прихрамывая от усталости, вошел в наш лагерь, то поймал устремленные на меня напряженные взгляды. На языке у братьев вертелись вопросы, которые они все равно сейчас не зададут, и хотя мне сочувствовали, никто это сочувствие выражать не станет. Одна лишь Душечка не пожелала играть в нашу традиционную игру. Она подбежала, сжала мне руку, широко улыбнулась. Пальцы девочки быстро заплясали. Она стала задавать мне те самые вопросы, которые мужчинам не позволяет задавать мужское самолюбие.

– Не торопись так, – попросил я ее.

Я все еще недостаточно быстро улавливал изображаемые ею на пальцах знаки, и все же ее радость говорила сама за себя. Широко улыбаясь девочке, я внезапно увидел, как кто-то встал между нами. Я поднял голову. Ворон.

– Тебя ждет Капитан, – сказал он. Держался он спокойно.

– Догадываюсь.

Я знаками попрощался с Душечкой и побрел к штабной палатке. Торопиться я нужды не видел. Никто из смертных сейчас не мог меня запугать.

Я обернулся. Ворон стоял, с видом собственника опустив руку на плечо девочке. Вид у него был удивленный.

Капитан повел себя нетрадиционно и даже избавил меня от своего привычного ворчания. Кроме нас двоих, в палатке находился лишь Одноглазый, и его тоже интересовало только дело.

– У нас неприятности? – сразу спросил Капитан.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Происшествие на холмах. Оно ведь не было случайностью, верно? Тебя вызывает Госпожа, и через полчаса кто-то из Взятых слетает с катушек. Затем тот случай в Башне. Ты ранен, но объяснений ни у кого нет.

– Логика требует связи, – заметил Одноглазый.

– Вчера до нас дошло известие о том, что ты умираешь, – добавил Капитан. – Сегодня ты здоров. Колдовство?

– Вчера? – Время вновь куда-то бесследно исчезло. Я откинул полог палатки и посмотрел на Башню. – Еще одна ночь в холме эльфов.