Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Намина Сумеречная, я прав?

И опять я с опозданием вспомнила, что вроде как являюсь объектом охоты, коим интересуются не только имперские смертники и агенты короля. От страха сама не заметила, как мертвую петлю в одной руке скрутила и как во второй проклятье окаменения активировала. Развернулась, точно зная, что сейчас буду от преследования убегать, а там… некромант-мумия, тот самый, что предлагал мне ассистировать в опыте над медведем, и косолапый мертвяк рядом стоит и приветливо скалится.

— Милостивый… боже!

— Вообще-то меня Гардом звать, а его Кулем. Но раз ты хочешь, так и быть я стану Милым, а он, — мах костлявой руки на зверя, — Богом. — И мумия с улыбкой, исказившей и без того жуткое лицо, шутливо обратился к звериному мертвяку: — Эх, чего не сделаешь, чтоб целителя в ассистенты заполучить, и имя сменишь, и бутылку дорогого вина отдашь. — Мишка заторможенно кивнул.

И до меня наконец-то дошло, Гард и есть тот самый лаборант, коего мне посулил Нваг-нваг Севой. А после стало ясно, что дух-хранитель академии заработал на нас обоих. Хитроумный прощелыга! Настолько хитроумный, что руки зачесались ему чем-нибудь навредить. И как он представлял нашу с некромантом совместную работу? Я ж с ним заикой стану.

— Ты только в обморок от счастья не падай, — заметил мое состояние лаборант, — времени мало, пошли. — И за руку меня потянул в парк.

— Куда?

Попыталась затормозить наше продвижение, но какой там, он моих противоборствующих усилий и не замечал.

— Эксперимент поставим. Я, чтоб ты знала, люблю всякие там сложности. — Мумифицирующийся сверился с часами на браслете и хмуро добавил: — И потому не всегда готов к переменам. Думал, сам управлюсь, а оказалось — нет.

— Ве-е-е, — согласился с ним косолапый Куль и новоявленный Бог, а я в испуге выронила перчатку, которую сняла на всякий случай. Кто знает, что придет в голову этому некроманту.

— Ты перчаточки-то не снимай, — как маленькой сказал Гард, который Милый, и подал мне оброненное. — Надень, нам следов оставлять нельзя.

— Г-где?

— На месте нашего проникновения, — туманно ответил он и, подняв ветку, дабы я не ударилась, пропустил меня вперед. Коридоры деревьев, каменные плиты и тусклые магические светильники — мы оказались на знакомом капище, внутри которого есть портал для перемещения в лекарское крыло.

Милостивый боже, неужели я в задумчивости так далеко в парк зашла? Кошмар!

А в следующий миг и я провалилась вслед за шепнувшим что-то некромантом. Едва удержалась от того, чтобы не вцепиться зубами в его плащ, и чуть не завопила, когда медведь ухватился за мои брюки.

— Тихо! — мне закрыли рот рукой, что примечательно, в перчатке, исключительно белой перчатке. — Не привлекай внимания, говори шепотом и иди за мной шаг в шаг. — Затем, обернувшись к Кулю, похлопал того по морде: — Ты знаешь что делать.

— Ве-е-е. — Мертвяк с явной неохотой отпустил мою штанину, покрылся позолотой, увеличился раза так в два, а после с довольным рыком припустил от нас, как молодой, довольный жизнью принц Тэннон Дао-уно. И ассоциации этой более всего способствовали окружающие нас королевские покои.

— Куда? — произнесла я с оторопью и медленно, не веря глазам своим, оглянулась. Мы попали во дворец! — А…

— Он отвлекает внимание, — отмахнулся Гард, раскладывая на дорогом, с искусной резьбой деревянном столе грязные, дурно пахнущие пробирки.

— А…

— А мы подготовим площадку для мщения, — опять понял он меня правильно.

— Но… — Я указала наверх, предполагая дворцового духа-хранителя.

Неожиданно услышала:

— Унг-унг сейчас дегустирует винный напиток вместе с Нваг-Нвагом. — Ходячая мумия развернул карту с пентаграммой забвения и велел мне держать два противоположных угла на весу. — Завязывай с вопросами, иди сюда.

— Можно подумать, я хоть один вопрос произнесла от начала и до конца, — возмутилась тихо, но углы из-за любопытства подняла и залюбовалась хитросплетением трех энергетических заклинаний и одного проклятья, коварно, а главное, аккуратно скрытых основным рисунком забвения — головой тигра с раззявленной пастью.

— Может, и не до конца, но мне хватило, — ответил некромант и улыбнулся, опять сделавшись жутко страшным. Я судорожно сглотнула, а он неожиданно сообщил: — И кстати, перед тобой грифон.

И ругательство Равэсса чуть не слетело с моих губ. Грифон! Последняя встреча с его соплеменником кардинально изменила мою жизнь. Что же будет сейчас?

— А фамилия? — спросила тихо, отчаянно надеясь, что услышу неизвестную фамилию, а не ненавистное…

— Я Тиши, — со смешком оборвал он мои мысленные переживания.

— Сын? — Моему удивлению не было предела. — Ты сын Эрраса Тиши?

— Племянник. Но чтоб ты знала, мстить мы будем за его дочь.

Мстить? За дочь? За дочь грифона, которую обидели? И обидел не кто-нибудь, а сам наследный принц? Не держи я карту, потерла бы лицо и ущипнула себя, чтобы проснуться. Потому что… Да ни один древний не позволил бы обидеть свою дочь! Он бы обязательно все предвидел, предугадал, предчувствовал и уберег кровиночку от необдуманных поступков! К тому же Эррас Тиши и есть тот самый древний, что еще пятьдесят лет назад потребовал у Императора не убивать смертников, проигравшихся в пух и прах. Тот самый гад, что заказал и оплатил мой дар Смерти. Тот самый советник полководца Нубуса, что предложил мне стать фиктивной невестой, а получив отказ, особо не тужил. Еще бы!… Уверена, он уже тогда видел, как отправит меня в академию с Гером.

— Глупость! — заявила прямо и потребовала: — Скажи правду, иначе я уйду.

Угрозе не вняли.

— Ты смотри, а дядя так и предполагал, что ты не поверишь, — хмыкнул некромант и продолжил свое темное дело — подготовку к мести. И судя по заклинаниям, внушительному членовредительству подвергнется не один лишь принц. Быть может, я бы еще долго сознавала сложность многоходовки, созданной Гардом Тиши, если бы в следующее мгновение со скрипом и кряхтением не открылась дверь в спальню. И звуки издавало отнюдь не деревянное изделие, а полураздетый парень, вползающий на место еще не свершившегося преступления.

— Воды… — прохрипел неизвестный, растянувшись на полу и приникая горячей головой к прохладной мозаике, — принесите смертнику воды…

Растрепанный и помятый, с красными глазами и следами помады на лице и не только, он не походил на умирающего, ну разве что от жажды. И закралось смутное подозрение, что этот индивид последние трое суток безбожно пил, и вряд ли тет-а-тет с самим собой и бутылкой, вернее, с добрым десятком бутылей. В подтверждение моих мыслей, вторая половина двустворчатых дверей так же открылась, явив на «свет» лик другого пропойцы с более пафосной просьбой.