Франциска Вудворт - Осторожно! Муж — волшебник, или Любовь без правил

Не обращая внимания на Ренара, слугу аттана, который был в спальне, я пронеслась мимо него и заперлась в ванной. Фух, успела! Теперь можно и дух перевести. Татуировки зудеть перестали, и я немного успокоилась. Буду надеяться, что Первого советника отвлекли дела. Ага, можно же помечтать.

Только все надежды превратились в прах, когда спустя некоторое время через дверь я услышала властное: «Все вон!»

Ой, мамочки!

Я напряженно смотрела на дверь, ожидая дальнейших действий, сидя на краю ванны, и поэтому увидела, как щеколда сама сдвигается с места, открываясь! Онемев, уставилась в побелевшее лицо Первого советника.

— ТЫ!!! — прозвучало емко. Он сделал шаг, и я вскочила.

Перевела взгляд на плетку, так и зажатую в его руке, и, несмотря на всю напряженную ситуацию, меня стало пробивать на хи-хи. Это была не обычная плетка, а состоящая из множества полосок мягкой кожи. Такая подходит скорее для постельных игрищ, чем для лошадей. Интересно, кто из дам с ней к нему подкатил?

— Слушайте, почему бы вам не поискать тех, кто разделяет ваши пристрастия, — сквозь нервный смех вырвалось у меня.

— Ты!!! — Возглас мужчины не отличался разнообразием, но прозвучал громогласно.

— Я, — согласилась с ним и начала пятиться, обходя ванну.

— Я тебя убью! — выдохнул он, наступая неспешно, но с какой-то неотвратимостью.

— Я последняя наярита! — попробовала образумить его.

— Сама говорила, что жили же раньше как-то без тебя и дальше проживем, — прорычал он.

— Скучно жили! — заикнулась я.

— Ты даже не представляешь, как мне сейчас весело, — произнес мужчина, огибая ванну.

— Правда? — усомнилась я, что в данный момент он испытывает именно это чувство.

— Так и хочется разделить веселье с тобой. — При этих словах я рванула из ванной комнаты, уже поняв, что запереться здесь было не самой лучшей идеей. Бегаю я быстрее, чем он ходит, и пусть лучше погоняется за мной по дворцу. Измотаю его так, что сил уже ни на что не останется.

Все бы хорошо, вот только я совсем не ожидала, что дверь сама захлопнется прямо перед моим носом. Я толкала ее, но, несмотря на то что щеколда была не задвинута, та ни в какую не открывалась.

— Страшно? — поинтересовались у меня за спиной, и от чужого дыхания зашевелились волосы на голове.

— Пока нет, — соврала я.

— Сейчас будет, — пообещали мне и самым банальным образом схватили за руки, скрутив их за спиной и чем-то связав. Это было настолько неожиданно и быстро проделано, что я даже не успела оказать существенного сопротивления. Затем он меня крутанул, разворачивая лицом, после чего мир перевернулся, так как он с улыбкой маньяка-убийцы забросил мою тушку к себе на плечо. Скрип двери известил о том, что она открылась, и меня понесли в спальню, без особых церемоний сгрузив на кровать.

— Не имеете права! Не знаю, что вы задумали, но по договору… — тут же извернулась и села я.

— По договору ты сейчас под моей опекой, и как твой опекун я заставлю тебя отвечать за свои поступки. — Говорил аттан спокойно, но от этого стало на порядок страшнее. Меня дернули за ногу, отчего я упала на спину, потеряв равновесие, и перевернули на живот.

— Да что вы делаете?! — закричала я.

Не отвечая и не обращая внимания на мои извивания и брыкания, аттан привязал сначала мои ноги к столбикам кровати, а потом и руки.

Я заорала: «Помогите!» — когда он методично стал вспарывать сначала шнуровку платья, а потом и саму материю, вместе с рубашкой и нижними юбками. Последним разрезал белье.

— Побереги силы, здесь полог тишины, — зловеще просветили меня. Стало жутко, как никогда в жизни.

Даже повернув голову и увидев его с плеткой, я до последнего не верила, что он это серьезно.

— Значит, я плетку люблю? — поинтересовался аттан, и мои ягодицы обжег хлесткий удар. — Изменились предпочтения? — Еще один. — А ты права… с плеткой… это… особое… удовольствие, — хлестал он меня при каждом слове.

Это было больно, но еще больше унизительно. Аттан порол меня, припоминая все прегрешения, пока я не зарыдала от своей беспомощности. Не помню, чтобы еще когда-то так отчаянно плакала. Я даже не уловила момент, когда он остановился и развязал меня.

— Зачем ты это сделала? — прохрипел мужчина, переворачивая меня и нависая сверху.

Смотря на него сквозь пелену слез, с ненавистью призналась:

— Не жалею ни об одном слове!

— Зачем?! — встряхнул он меня, кажется, находясь на грани того, чтобы придушить.

— Не хочу, чтобы считали любовницей!

— И из-за этого ты сделала меня посмешищем?!

— Мне важнее моя репутация, чем ваша.

— Ради мужа, который бросил тебя? — прошипел разъяренно он. Я замерла, смотря на него во все глаза. — Да-да! Он мог последовать за тобой, но предпочел не менять направление перемещения.

Это был еще один пазл в картине произошедшего. Я даже удивления не почувствовала.

— Ради сына, — еле слышно возразила я, почувствовав смертельную усталость. — Эти знаки никогда не уйдут, — с отвращением посмотрела на запястья. — Не хочу, чтобы его мать считали шлюхой, которая, оказавшись рабыней, предпочла стать Тенью, лишь бы улучшить свое положение.

Я отвернулась, давясь слезами, ощущая горечь предательства и унижения. Одно дело знать самой, что муж от тебя отказался, и совсем иное, когда это понимают окружающие. Мне было больно лежать на спине, ягодицы горели огнем, но во сто крат сильнее болела душа.

— Где твоя мазь? — спросил аттан, вставая с постели.

Какая мазь?! Мне было не до этого. Не дождавшись ответа, он ушел в мою комнату. Вернувшись, заставил перевернуться на живот. При его первом прикосновении к коже вздрогнула. Легкий зуд в татуировках подсказал, что он сканирует мои ощущения, и следующее касание было едва ощутимо.

Мазь дарила прохладу горящей коже. Постепенно слезы закончились. Опустошение в душе наполнило меня безразличием. Мне было все равно, что я лежу голой, наступило какое-то отупение сознания. Аттан ничего не говорил и осторожно наносил мазь под мое тихое сопение. Веки стали неимоверно тяжелыми, и, закрыв глаза, я незаметно заснула.

Проснулась, когда комната тонула в сумерках. Осознав, что так и лежу на постели аттана, приподнялась на локтях и огляделась. С плеч сползло легкое покрывало, которым меня кто-то укрыл. В комнате я была одна. Сев на постели и придерживая на груди остатки платья, которое так и болталось на мне, поймала себя на том, что ничего не болит. То ли сработала регенерация наярит, то ли лечение мазью помогло. С иронией промелькнула мысль о том, что, обдумывая в договоре всевозможные условия, чтобы не могли причинить вред мужу и ребенку, мне и в голову не пришло обезопасить с этой стороны себя. Вот уж действительно, всего не предусмотришь.