Русалка (СИ) - Максонова Мария

Уже став капитаном, Гарт получил еще один патент для вылова рыбы, сдав экзамены на знание разнообразной морской живности, ее цены, течений, видов сетей и других приспособлений. В общем, он долго и с гордостью об этом рассказывал, хотя для меня половина его речи не имела особого смысла, и «преимущество использование шелковых круглых сетей против прямоугольного бредня» для меня было чем-то абстрактным.

Одно стало очевидным сразу — по принципу патентов я, к сожалению, не имею вообще никаких прав. Надо сдать хотя бы на минимальный уровень, а значит учиться не только разговаривать на Имперском, но и писать. К иностранцам было кое-какое снисхождение, но реальных дел вести все равно было невозможно. Если в Халифате, чтобы вести дела, нужны были связи, то в Империи еще и патент.

Хотя, конечно, оказалось, что и обратная сторона у патентов существовала, и довольно примечательная. Закон защищал права необразованного населения, поэтому оно и не торопилось получать патенты с запасом. Например, крестьянин без патента или с минимальным не имел права продавать свою недвижимость или закладывать ее в банке. Вообще, работать с банками могли только полноправные купцы и более образованные люди — то есть уже люди, сдающие экзамен и по математике, и на умение читать, писать и понимать прочитанное. Если какой-то человек попытался бы всучить крестьянину деньги под залог его недвижимости, тот мог бы просто не возвращать ни медяка, и суд бы его оправдал. Причем, чем более рисковым было предприятие с финансами, тем больший уровень патента для участия в нем требовался.

С одной стороны, конечно, выглядело все довольно разумно, но я-то понимала, что это все не о чем, вон у нас все люди заканчивают среднюю школу, умеют читать и считать, изучают физику, литературу, химию, информатику и многое другое, а все равно умудряются брать кредиты не только в банках, но и в микрокредитных организациях. Понятно, что это от безысходности или самонадеянности, но что поделать… экзамены — это еще не все. К тому же, подозреваю, чтобы лишить человека имущества, кто-то ушлый может как-то оформить ему этот самый патент, вроде бы он осознавал последствия всех своих действий.

Наш разговор прервался ближе к закату, когда уставший, потный и припыленный сверху Рохеис вернулся на корабль. Сил его хватило лишь для того, чтобы кивнуть всем на палубе и уйти в свою каюту. Он даже не пришел на ужин, но Дорф с усмешкой поделился, что, по словам слуг, в гостях господина купца так хорошо угощали гостеприимные халифатцы, что ему просто больше ничего не лезет.

На следующий день за завтраком Рохеис присутствовал, но пил только пустой чай, не то готовясь к новым гастрономическим испытаниям, не то отходя от предыдущего вечера. У него не было сил даже для того, чтобы проявлять ко мне свою чрезмерно навязчивую любезность, а потому за столом царила весьма непринужденная атмосфера.

А где-то после полудня к причалу подъехала телега, запряженная грустного вида осликом, и двое сухоньких мужчин, чрезвычайно похожих, но разного возраста — не то отец и сын, не то братья, — выгрузили из телеги деревянное кресло на колесах.

Никогда еще и ничему я не радовалась, как этому подарку!

Глава 52

Земля.

Я не могла в это поверить. Пусть так, пусть на колесах, а не собственными ногами, пусть я одета в дурацкое старинное платье, а от тряски не спасает даже подушечка под задницей. Все равно. Это земля. Это нормальный человеческий город. Это целый мир, открывшийся передо мной.

На глаза против воли навернулись слезы, и я постаралась незаметно смахнуть их, поправляя легкий платок на голове. Я решила не раздражать местное население непокрытой головой, а нашла отрез синей ткани в своем саквояже и прикрыла им голову и от жаркого пустынного солнца, и от косых взглядов местных жителей. Конечно, платок этот больше подошел бы под синее платье и, вероятно, шел к нему в комплекте, а с коричневым выглядел немного несуразно, но другого у меня в любом случае не было.

— Вы собираетесь ехать в город? — разочарованно протянул Рохеис, увидев меня у трапа. Сам-то он, вероятно, поджидал своих гостей на корабле. — Но я же планировал помочь вам с покупками…

— Не волнуйтесь, я только посмотрю, что тут продают и приценюсь немного, — отмахнулась я. — Самые важные покупки я буду совершать в вашей компании, разумеется.

Пересела я на свое новое кресло уже у трапа, собираясь покинуть корабль, с помощью капитана Гарта. Кажется, это становится привычкой — что он вынужден все время таскать меня на руках. Впрочем, насколько я поняла, пользоваться помощью обычных матросов было бы еще более неприлично, а когда некто равный или выше по статусу помогает даме — это более-менее в рамках.

И капитан Гарт аккуратно наклонив кресло немного назад, скатил его по сходням. Ощущения были… странные, я хваталась за ручки и пыталась не вопить, так и казалось, что сейчас выпаду. Разумеется, старинное кресло для инвалидов не предполагало возможности самостоятельно катить его по улице, да леди и не пристало бы крутить колеса руками. Пришлось попросить сопроводить меня капитана Гарта, как единственного свободного от дел мужчину. Он прихватил с собой еще пару своих матросов, все равно они маялись на корабле от безделья.

В Халифате имперцы не рисковали сходить на берег и «отдыхать», чтобы не оказаться в рабстве. Официально брать в рабство моряков с торговых кораблей было запрещено, в порту были и специальные питейные заведения для приезжих, но… кто поумнее, те все равно остерегались. Выпить можно всегда, тем более, до Родины осталось только обойти Огненные горы, а остаться в Халифате лет на двадцать какие-нибудь долги отрабатывать, не хотел никто, поэтому матросы, если и выходили в город, старались держаться группами и прикрывать друг друга.

Так сложилось, что никто из знающих халифатский не смог сопроводить меня в этой первой поездке — господин Рохеис все еще решал свои дела, капитан Пхимарс сошел на берег и, вроде бы, планировал встретиться с какими-то знакомыми, а Дорф остался на корабле за старшего и не мог покинуть его ни на миг.

Так что у меня была возможность окунуться в неизведанный мир Хелмента по-туристически — в компании знакомых, которые так же не владеют языком.

Едва мы покинули территорию портовых складов, как оказались на шумном восточном базаре под открытым небом. Народ куда-то спешил, что-то кричал то на халифатском, то на имперском. Мимо прошла лоточница, торгующая лепешками, рядом располагались прилавки с рыбой и морепродуктами, лежащими прямо на кусках льда, но все равно я засомневалась в их свежести. Впрочем, вдруг тут за это отвечает магия? Не знаю.

— Идемте дальше, — крикнул Клиф, один из моих сопровождающих, — там начинается овощной ряд.

Протолкаться к овощам было непросто, особенно из-за моей неповоротливой коляски. В ней, разумеется, не было ни поворачивающихся колес, ни каких-то рессор или других механизмов, смягчающих удары от дороги. А улица Хелмента отнюдь не была засыпана чистым мелким песочком, а представляла собой какой-то щебень, камни и мусор, коляска периодически застревала, а вырулить ею и обогнуть препятствие было невозможно — колеса ехали только вперед. В конце концов Хелмент и Клиф просто встали по бокам от коляски и в моменты, когда капитан Гарт напарывался на препятствие, хватались за ручки и, аккуратно приподняв, переставляли на более ровный участок.

Таким примерно Макаром мы пересекли широкую площадь, которая отделяла «рыбный» ряд от других продуктовых. Посреди площади стояла каменная красиво отделанная лавка. Я сперва подумала, что там торгуют стеклянной посудой, так как на постаменте за продавцом было выстроено множество стаканов разных форм и расцветок. Но затем я увидела, как к торговцу подошел мужчина, отдал мелкую монету, а в ответ получил всего лишь стакан, наполненный водой, выпив которую, посуду вернул обратно. Такой вот живой питьевой фонтанчик. Судя по завистливым взглядам всех вокруг, пить здесь было еще и показателем высокого статуса, а не только возможностью утолить жажду.