Мария Капшина - Идущая

— Вот как раз этого я и не знаю, — вздохнула Реана. — Во-первых, Реда ещё по дороге в Нори-ол-Те научила меня разжигать огонь магией. Ну, это ещё ничего. Но во-вторых… Я не только это умею… И я, кажется, могу при желании вспомнить массу интереснейших деталей из истории этого мира, — она смотрела тревожными глазами, и ей очень хотелось погрызть губу, от нервов помогает. Раир молчал, и она продолжала. — Я ведь не знаю, что, собственно, случилось! Я знаю только, что Реда замолчала, я не ощущаю больше, что часть сознания живет отдельно, не подчиняясь мне, но я… Мне кажется, я не уничтожила её! Я знаю то, что мне неоткуда знать, и умею то, чего уметь не могу! Чёрт возьми, Раир, я думала, всё уже хорошо, всё закончилось, но нет! Та сволочь, что играет моей судьбой, ещё не наигралась! Мне страшно, как и раньше… Нет, ещё хуже!

Раир обнял её.

— Мы сумеем отыскать выход. Для начала скажи, что ещё ты умеешь?

Реана вздохнула.

— Много чего, кажется. Я стараюсь не вспоминать, но умею… Ну, вот…

Она отстранилась, села прямо, впилась глазами в первый подвернувшийся предмет, обломок дерева, зажмурилась на миг, снова открыла глаза, выбрасывая одновременно руку. Деревяшка швырнулась прочь, угодила в ствол близрастущей сосны, да так, что сама разлетелась в щепки, а с веток обрушилась целая лавина. Ликт, разумеется, проснулся; поднял голову, кривясь и щурясь, пригляделся сквозь нечёсаные светлые пряди и положил голову на место. Девушка повернулась к Раиру, из глаз её медленно уходило изумрудное ледяное пламя. Раир с усилием расплел пальцы, рефлекторно свернувшиеся в знак огня. В глазах, потемневших уже, остался только отчаянный вопрос: "Ну и что мне с собой делать?", — почти безнадёжный, но и безнадёжно упрямый.

— Я не хотела так громко, — вполголоса сказала она, будто извиняясь. — Всё бы ничего, если бы не… Чтобы… так — нужно ненавидеть. Я не знаю почему, но… Чтобы запалить что-нибудь или швырнуть вот так, нужно вызвать в себе сначала ненависть, ледяную, презрительную, она заполняет всё… и тогда всё возможно. У меня тогда больше силы, чем… Чёрт, понятия не имею, с чем это сопоставить! Просто я совершенно точно знаю, что могу всё! Это — магия? Или только чёрная магия?

— Я не знаю, что ты разумеешь под "чёрной", но это кеилишен, магия, разумеется, — сказал Раир.

— И всегда нужно… нужна такая ненависть? — почти с ужасом спросила Реана.

— Отнюдь, — Раир уселся поудобнее. — Человек, начавший практиковать магию, должен сосредоточиться на чём-то одном, собрать всю свою силу в одну точку. Для этого нужна помощь.

— Ненависть?

— Проще всего использовать сильные чувства. Страх, ненависть и любовь подстёгивают тело, разум и волю, и при определенном умении возможно переплавить их в силу. Ненависть — самый простой путь, тагитоден. Потому, что это чувство вызвать проще всего — в особенности, если практикуешь боевую магию.

— Мне нравится выражение "самый простой путь", — заметила Реана. — Оно подразумевает, что есть и другие.

— Да, разумеется, — кивнул Раир. — Вечных много — много и путей. Есть ещё сосредоточение в молитве: хофитоден, в красоте: эилейтоден… Можно использовать любое чувство. Но они — как палка для сломавшего ногу. Когда снова научишься ходить, на палку опираться не обязательно. А немало магов становятся рабами своих чувств, потому что слишком долго не решаются отложить палку и пойти самостоятельно. Но настоящий человек использует сердце и разум, а не подчиняется им. Потому сильный спокоен, ему нет нужды замутнять сознание яростью, с непривычки ему труднее, но и сумеет он больше. Я предпочитаю путь Кеила: равновесие и спокойствие.

— Ок, — улыбнулась Реана, — хорошо, философ, ты меня убедил. Значит, буду учиться ходить на своих двоих, без подпорок.

"Да, — подумала она Раиру, спохватившись. — Ещё я умею думать вслух и слушать мысли. Поможешь мне попрактиковаться?"

"С удовольствием, — ответил он, сначала немного удивившись, а потом улыбнувшись. — У тебя получается почти неплохо".

Что до ходьбы на своих двоих — этим трое и занялись назавтра с похвальным рвением. То есть, ноги-то ни Реаны, ни Ликта хвалить своих хозяев не собирались, скорее наоборот, но Раир не собирался оглядываться, а останавливаться тем более. До сих пор Реана думала, что так устать можно только после бега на марафонскую дистанцию. Что ж, людям свойственно ошибаться!

На обед они не останавливались, потому что обедать было нечем, и Раир сказал, что голодные могут смотреть по сторонам повнимательнее, потому что луки за спинами не только для красоты висят. От отчаяния или ещё от чего, но пару-тройку местных крылатых обитателей они действительно подстрелили, что сначала обрадовало, а потом не очень: лишнюю тяжесть хотелось ощущать в желудке, а не в сумке. Реана, в очередной раз вздохнув на свою жуткого вида обувь, промокшую давно и безнадёжно, стала всерьёз подумывать, а не переобуться ли в кроссовки? Благо её старая одежда все ещё плиссировалась где-то в недрах её необъятной сумки (лаолийского происхождения, как упомянул однажды Раир). Вопрос касательно переобувания она высказала вслух, вызвав к жизни несколько других вопросов: что такое "кроссовки", где она намерена их раздобыть… Когда Реана объяснила, Раир заметил:

— Благодарение Тиарсе, что ты не оставила свои вещи Дракону.

— Думаешь, они мне действительно ещё пригодятся здесь? — удивилась Реана.

— Едва ли, — пожал плечами Раир. — Но если бы ты их оставила, Дракону куда проще было нас выследить.

— Что ж ты раньше молчал? — возмутился Ликт.

— А был ли смысл говорить? Возвратиться за ними нельзя, ожидать худшего нам следует в любом случае. Да я и не знал, было ли, что оставлять.

— А как бы он выследил? — с любопытством спросила Реана.

— Вещи на какое-то время сохраняют отпечаток человека, — объяснил Раир. — Маг может по этому следу найти хозяина вещи, как собака по запаху, только ему ни к чему даже двигаться с места.

— Научишь? — оживилась Реана.

— Научу, — пожал плечами Раир. — Это несложно.

Через пару километров он сжалился над своими спутниками, и всё-таки остановился немного перевести дух и перекусить. После привала они шли с прежней первой космической ещё около пяти часов, и незадолго до темноты подошли к городу. Реана, правда, населенный пункт в пять тысяч жителей назвать городом не додумалась бы. Такой и не на всякую карту нанесут. То есть, это в её мире. Здесь же Ри доказывал свое право на звание города довольно высокой и ухоженной стеной вокруг. Фасадом, так сказать, город смотрел на реку, приносившую корабли с товаром и благосостояние. Трое же вошли в Ри через своего рода чёрный ход, больше похожий на калитку, чем на ворота. За "калиткой" оказался настоящий лабиринт переулочков и закоулков, захламлённый, как старый чердак в фильме ужасов. Снег, который в лесу и на холмах за городом лежал довольно толстым слоем, здесь грязно-бурой массой покрывал землю ровно настолько, чтобы идти было мокро, и своей обычной эстетико-гигиенической функции не выполнял.