Дмитрий Воронин - Воинство сатаны

Именно поэтому в первые минуты погиб только один. Второй сумел увернуться от потока разрушающего пламени, потеряв при этом часть руки, и, прекрасно осознавая полную бесперспективность боя с вооруженным противником, попытался бежать. Разумеется, это ему не удалось — крошечная, может быть, одна миллионная доля разума Аргуса непрерывно контролировала все, что происходило внутри Комплекса. Все двери оказались перекрыты броневыми щитами, рассчитанными на крайний случай. С точки зрения Аргуса, этот случай как раз наступил. Заурядный киборг, к тому же сильно поврежденный, не сумел преодолеть даже первого препятствия, впустую потратив на попытку открыть проход несколько драгоценных секунд…

Последний человек умер во сне. Аргусу не было свойственно стремление многих относящих себя к разумным глумиться над заведомо слабейшим, Он действовал лишь из соображений эффективности.

Пока киберы, повинуясь приказам, очищали внутреннее пространство Комплекса от потенциально опасной органики, основные вычислительные мощности Аргуса были брошены на решение довольно непростой проблемы, Орбитальная защитная станция «Цербер», еще один знак принадлежности к Федерации, не подчинялась напрямую командам Аргуса, но могла выполнять некоторые его указания, если собственный электронный мозг станции находил их не противоречащими основным директивам.

Тот, кто создавал эту орбитальную крепость, не мог принимать в расчет тот факт, что для взлома защитных систем будут использованы огромные ресурсы ПИНа. Контуры безопасности продержались всего семь с половиной минут — почти втрое больше, чем понадобилось киберам для полной очистки Комплекса. Отчаянные попытки управляющих систем «Цербера» сопротивляться вторжению оказались тщетными, как и последний рубеж обороны — команда на самоуничтожение. По итогам, спустя пятнадцать минут после начала атаки боевая станция полностью перешла под контроль Аргуса.

Теперь, когда вопрос собственной безопасности был решен, ПИН мог заняться другими вопросами — например, подумать о том, что делать дальше.

— Господин Директор, господин Шнайдер просит его принять.

Голос секретаря вывел Директора Терсона из задумчивого созерцания экрана терминала. Цифры, которые он изучал последние два часа, были неприятны сами по себе, и если бы не ряд других обстоятельств…

— Пусть войдет, — бросил он в пространство.

Спустя мгновение дверь распахнулась, и в кабинет вошел Макс Шнайдер. Судя по выражению его лица, он вряд ли намерен сообщить какие-нибудь хорошие новости, да Терсон ничего подобного и не ждал. За последние недели он вообще отвык от добрых вестей. Как, собственно, и большая часть власть имущих. До населения информация пока не дошла, но все к ней допущенные прекрасно понимали, что это лишь вопрос времени. Пока удавалось заткнуть рот некоторым журналистам, пронюхавшим о событиях на Крокусе, но вряд ли это продлится долго.

Шнайдер опустился в кресло, повинуясь движению бровей шефа. Достал из пачки сигарету, повертел ее в пальцах, затем сунул обратно.

— Еще три.

Терсон поморщился как от невыносимой зубной боли.

— Что на этот раз?

— По-разному…

Терсон молчал, ожидая продолжения. Не то чтобы оно ему особенно требовалось, Директор вполне представлял себе ситуацию — но рассказ, воспринимаемый на слух, может послужить появлению какой-нибудь дельной мысли… хотя что можно придумать в сложившейся ситуации, ему даже и в голову не приходило.

— Два транспортных корабля класса «Экселенц». Бортовые номера…

Терсон мотнул головой.

— …«Королева Элизабет» и «Каталония». Остановка реактора по причине… ну, наши эксперты говорят, что…

— Я знаю, что говорят ваши эксперты, — прервал его Терсон. — Макс, ваша задача найти того или тех, кто саботирует продукцию нашей Корпорации, а не вдаваться в технические тонкости, в которых ни вы, ни я ни бельмеса не смыслим. Я получил доклад на двадцати пяти листах, который содержит заключение по причинам остановки реакторов на шести лайнерах. Всю эту кипу макулатуры можно заменить несколькими словами: «Мы не понимаем». И это говорят специалисты, которые разрабатывали эти реакторы. Ладно, кто третий?

— Флагман Третьего Флота «Ганнибал»… — Шнайдер замялся.

— Тоже остановка?

— Нет.

На скулах Терсона заиграли желваки.

— Что-нибудь удалось выяснить?

— Почти ничего. Черный ящик все еще ищут… ну а от самого линкора мало что осталось. После взрыва энергоблока маршевого двигателя вообще сложно что-то найти.

— Макс, мне нужны ответы. Генеральный считает… и я не вижу этому опровержения, что все это — чья-то деятельность, направленная на подрыв доверия к Корпорации. Ты можешь привлечь к делу сколько угодно людей и любые… я подчеркиваю, любые средства. Но я должен понять, почему там, где мы теряли один корабль в десятилетия, теперь мы теряем три-четыре за неделю. Межзвездные перевозки практически встали. Флот приведен в полную боевую готовность, но пока они не имеют ни малейшего представления, с чем им нужно сражаться. Из ряда колоний сплошным потоком идут панические вопли.

— Есть одна теория. — Шнайдер замялся. Было видно, что говорить об этом ему не хочется.

— Ну? — буркнул Директор.

— Я… эти данные не проверены, более того, пока нет никаких достоверных доказательств. И все же при некоторых допущениях…

— Макс, давайте ближе к делу.

Шеф безопасности прошел к терминалу, воткнул в приемный отсек диск, и спустя несколько секунд на экране сформировалась упрощенная звездная карта.

— Сэр, это схематическое изображение обитаемого космоса. Вернее, той его части, которая более или менее регулярно контролируется нашими кораблями. Сюда не вошли исследуемые секторы, поскольку данных по ним очень мало. Теперь вот…

Он щелкнул по клавишам, и на схеме возникло несколько пятен, излучающих неприятное даже на вид, багровое свечение.

— Что это? — Терсон подался вперед, облокотившись о стол.

— Это… как бы точнее сказать… зоны риска. Все случаи гибели кораблей, за исключением одного, укладываются в эти координаты. С определенной долей погрешности. Ну… и Крокус, разумеется. И есть предположение, что дело тут совсем не в саботаже… или не только в нем. Согласно данным, которые мне удалось получить, имеются несколько зон пространства, пока их условно назвали просто Аномалиями, в которых… в которых действуют иные законы. Я понимаю, это звучит дико, и специалисты Флота — а вы же понимаете, все данные на сегодняшний день есть только у них, стараются говорить предельно осторожно. В частности — подчеркиваю, шеф, это только предположения, — дают сбои некоторые электронные и энергетические системы.