Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна или происки богов

Мальчик задумчиво улыбнулся и сказал, тряхнув призрачным золотом локонов:

- Я уже говорил, что не могу трогать или переносить предметы, но одну вещь, единственное, что оставил мне на память отец перед тем, как ушел дорогой звезд, ту, что принадлежала мне при жизни, я сохранил, сам не знаю как, просто чудом, - пожал плечами Тулин. - Когда меня обыскивали, ее не нашли, потом я ухитрялся прятать свое сокровище в камере, она была со мной, когда я умирал, и осталась при мне после смерти. Вот! Это мой талисман, Бэль, пусть теперь он хранит тебя, мне теперь уже нечего опасаться.

Призрак залез за пазуху и достал из-под прозрачной рубашки привидения вполне материальный на вид предмет: небольшую, шириной в мужскую ладонь, светлую пластинку с каким-то рисунком.

- Я всего лишь подмастерье менестреля, но, мне кажется, эта вещь очень красивая и ценная. Ты примешь ее в дар? - еще раз смущенно уточнил мальчик, протягивая вещицу принцессе.

- Да, - сознавая торжественность момента, кивнула Бэль.

Тулину не следовало долго уговаривать взять подарок. Ведь то, что было ценно для друга, уже стало важным для нее. Маленькие ладошки призрака, пройдя эфирным, почти неосязаемым ветерком сквозь руки принцессы, оставили в них прямоугольную, прохладную на ощупь пластинку.

- Ой! - изумленно и восхищенно воскликнула девушка, разглядывая в призрачном свете, исходящем от Тулина, подарок, оказавшийся чудесной миниатюрой, на которой с потрясающим мастерством был изображен любимый брат: - Это же Кэлер! Это мой брат, Бог Покровитель Бардов и Стражей!

- Значит, я решил правильно. Отныне мой талисман должен принадлежать тебе, - патетично заключил призрак и на глазах его блеснул странный отсвет, словно навернулись слезы. - Спасибо тебе за все, Мирабэль, принцесса Лоуленда! Так странно… Знаешь, я больше не чувствую себя привязанным к казематам замка. Мне, кажется, пора уходить, оковы смерти пали, я свободен. Прощай, я не забуду нашей дружбы!

Тулин снова улыбнулся так светло и радостно, как никогда еще не улыбался Мирабэль, четкие очертания его призрачного детского тела потускнели и истаяли в воздухе, оставляя девушку в темноте, но прежде, чем угас этот последний свет, богине показалось, что тонкий, звонкий, как струна, лучик прорезал коридор и устремился ввысь. Может, то отлетела к Творцу душа маленького страдальца-менестреля?

- Тулин? - окликнула приятеля Бэль, неким сверхъестественным чувством сознавая, что не услышит ответа, что мальчик-призрак покинул Лоуленд и не отзовется на зов, что он свободен и больше не должен бессчетное число лет бродить в одиночестве по холодным подземельям. В душе принцессы печаль от расставания с другом причудливо соседствовала с неким пока еще неясным чувством радостного облегчения.

Больше девчушке нечего было делать в тайном убежище, подобрав сладости и сюрпризы, рассыпанные фейерверком, спрятав подарок Тулина среди них, принцесса почти на ощупь добралась до завесы на другом конце коридора и выбралась в населенную людьми часть замка. Обычно проказливой девушке больше не хотелось хулиганить. Тихонько, словно призрак Тулин, проскользнула она по коридорам и лестницам королевского замка и шмыгнула в свои покои, ища уединения.

Глава 15. Ценная новость

Этикет - это когда думаешь: 'Чтоб ты сдох', а говоришь: 'Здравствуйте'!

Неизвестный автор.

Информация и знания: две валюты, которые никогда не выходили из моды.

(Нил Гейман 'Американские боги').

Ах, если бы сбылась моя мечта, какая жизнь настала бы тогда.

(м/ф 'Летучий корабль').

- Где же ты летала, егоза? - подняв глаза от вышивки, философски поинтересовалась нянюшка, не так давно решившая, что возраст у нее не тот, чтобы день-деньской бегать вслед за легконогой принцессой по всему Лоуленду. Близился срок совершеннолетия юной богини - тринадцать, и после некоторых раздумий и переговоров с принцем Леймом, на уроки, в библиотеку и прогулки по замку Бэль начали отпускать без нянюшкиного конвоя. Так что девушке больше не приходилось прилагать титанических усилий, чтобы ускользнуть из-под опеки и в одиночку исследовать замок.

- В картинной галерее столько интересных полотен, няня, - пряча платок с сокровищами за юбкой, невпопад ответила Мирабэль, начавшая усваивать взрослые хитрости божественного поведения. Если нельзя промолчать, не ври, скажи такую правду, которая выгодна тебе. - Я могу до бесконечности разглядывать их. Знаешь, мне так нравиться та картина, где Джей сидит за игорным столом со стопками монеток.

- Лучше бы тебе нравился официальный портрет принцессы Элии, детка, - втыкая иголку с темно-зеленой ниткой в подушечку для булавок, не без укора вздохнула старушка, купившись на простенькую уловку воспитанницы.

- Он плохой, - категорично заявила девушка, пренебрежительно сморщив вздернутый носик. - Элия на нем хоть и красивая, но чужая, далекая и очень холодная, какая-то колючая, как Энтиор. Мне не нравится смотреть на эту картину. И я вовсе не собираюсь быть похожей на ту сестру, которая нарисована там, да у меня и не получиться, ты же знаешь, няня.

- Принцессам и богиням часто приходится делать вид, что они холодные и колючие, деточка, - вздохнула Нэни, отмеряя ярко-синюю нитку для цветка ириса.

- А я не буду! Это неправильно все время притворяться! - упрямо пробурчала девушка и отправилась в свою спальню. Ей очень хотелось еще раз рассмотреть подарок призрака - миниатюру с портретом Кэлера - при ярком дневном свете в тишине и комфорте.

- Ох, голубка, - покачал головой старенькая нянюшка, а иголка продолжала сноровисто сновать по ткани, направляемая умелыми руками мастерицы. - Кабы все во Вселенной было по-твоему слову, да разве ж так бывает…

Размышления о судьбе Тулина и загадка его последнего подарка, на котором при повторном рассмотрении оказалась еще и странная надпись 'Туз Страж', так захватили принцессу Мирабэль, что ночью она видела во сне громадную колоду карт с портретами родственников и незнакомых прежде мужчин, развешанную на гигантском колесе, вращающемся и летящим сквозь узор, сотканный из разноцветных нитей. Во сне, помнится, Бэль понимала все, что видит, и принимала как должное, но поутру, пробудившись, сохранила в памяти лишь обрывки видения, утратившего стройность и смысл. Но мысли о пластинке с портретом Кэлера и ее загадке не покидали юную богиню. На уроках следующего дня она была так рассеянна, что едва не превратила лорда Эдмона в кактус и три раза сфальшивила на музыке, к великому негодованию Ални, обрушившего на нерадивую ученицу целый водопад упреков, впрочем, пропущенных ею мимо ушей. В довершение ко всему, Бэль чуть не покалечилась на тренировке у Итварта, воин был вынужден отменить занятия, чтобы в будущем иметь возможность заниматься со здоровой подопечной.