Людмила Ардова - Путь бесчестья

— Ну, это уж чересчур!

— Мы сами отсюда не уйдем, и вышвырнуть нас вы не сможете, — я вытащил свой меч и повернул его лезвием в сторону этого хама.

— А ну-ка, выйдем на свежий воздух проучу тебя, нахал, — сказал он, брызгая слюной.

— С удовольствием! Воздух здесь волшебный! Говорят, что от него даже не умирают.

— А это мы сейчас проверим.

Это был быстрый боец — пожалуй, чересчур быстрый для себя самого — я пронзил его грудь, когда он неосторожно открылся в нападении. Я вернулся в заведение.

Задира невозмутимо потягивал вино.

— Проучили наглеца? — спросил он, нисколько не сомневаясь в моей победе.

— А как же!

Я сказал слуге:

— Пойди, передай своему хозяину, что возле его дверей лежит мертвый человек — мертвее некуда, увы, для него целебный воздух гор оказался бесполезен.

Хозяин мрачнее тучи вышел на улицу и вернулся еще мрачнее.

— У вас будут большие неприятности, вы знаете кто он?

— Он тот, кто помешал нам выполнить поручение короля.

— Убили моего самого верного, самого постоянного клиента! — негодующе воскликнул он.

Вскоре новость облетела все варьете. И как ни странно, с этого поединка и началось наше знакомство с милой Луизой.

Она сама подошла к нашему столику и, пока Задира хлопал от удивления глазами, сказала:

Я не знаю: кто вы, господа, но вы только что оказали мне небольшую услугу — этот наглый господин уже давно преследует меня своими домогательствами, вы избавили меня от него, благодарю! И она, вильнув пышной юбкой из разноцветных бантиков, вернулась на сцену, где исполнила еще один танец, посвятив его "тем, кого с нами уже нет и тем, кто впервые присоединился к нам, — именно таким образом, все уравновешивается в мире!"

— Да, она философ в юбке! — с восторгом сказал Задира.

Она была очаровательна в своем высочайшем эгоизме и женской жестокости.

— Может, для начала обыщем ее комнату? — спросил Задира.

— Понимаешь, Задира, я думал об этом, но вряд ли она столь важную для себя вещь станет хранить вместе с чулками. Она на ней! На цепочке, обвивающей шею.

— Тогда выход один!

— Какой?

— Соблазнить ее!

Я посмотрел на него и покачал головой, — нет, Задира решительно тупеет.

Когда она, оттанцевав, собиралась покинуть варьете, я подошел к ней и сказал:

— Я буду краток! Мы из Абстромбона, от вашего отца.

— Ааа!

Лицо ее почти не изменилось.

— Что вы от меня хотите?

— Того же, что и другие соискатели. Ваш отец скучает без вас. Очень скучает! Он готов на все, чтобы вас вернуть.

Кажется, моя речь тронула ее.

— Но-о-о, я ведь уже объяснила другим, что не хочу возвращаться. И это не связано с моими чувствами к отцу.

— Почему вы сбежали из дворца?

— Да-а-а, а вы видели, за кого я должна выйти замуж? Вы видели его? — гневно спрашивает бывшая принцесса. — А потом, я должна самореализоваться.

— Это еще что за страшное слово? — спросил я.

Она посмотрела на меня как на полоумного.

— Во дворце мне не разрешали носить то, что я хотела, танцевать то, что я хотела, дружить с теми с кем я хотела, и, наконец — любить того, кого я хотела!

— А что бы вы еще хотели?

— В данный момент? Корзину алых роз и серенаду под окнами, — засмеялась она.

"Хорошо, будет тебе корзина с серенадой".

Самое сложное было достать розы. Они росли здесь только в саду богатейшего человека города. За высоким забором и тремя сторожевыми псами. Но было уже слишком поздно, для того чтобы торговаться, а чтобы удивить принцессу действовать надо немедленно. Музыканты вот они — в наличии, а вот цветы!

— Что ж, Задира, за удовольствие получить согласие принцессы надо платить легким нарушением закона.

Мы обошли высоченную решетку с кольями, которой был окружен сад розовладельца.

— У него там злые собаки, — сказал Задира.

— Сам вижу! Но что поделать! Кому-то из нас придется рискнуть последними штанами.

— Я не полезу — боюсь собак. В детстве они часто бросались на меня.

— Поэтому, Задира, ты с головой теперь не дружишь, — "посочувствовал" ему я.

Мой друг обиженно на меня посмотрел — вся скорбь о несовершенстве дружбы была в его глазах.

Вообще, я уже кое-что понял со своем друге — он большой любитель перекладывать на чужие печи ответственность. А еще, он в некоторых вещах ужасно трусоват и с радостью толкает вперед себя на копья кого-нибудь другого — меня в данном случае. Но я смирился с этим его качеством, считая его не самым худшим в мире и, поэтому, тяжко вздохнув, полез через ограду.

Мне удалось безболезненно миновать пики, и я приземлился прямо под носом у трех мирных созданий размером с небольших телят. Все они дружно скалили зубы и явно хотели со мной поиграть.

Но я точно знал, что с собаками я договорюсь. У меня был скрытый талант подчинять животных, и эти твари присели на четвереньки от моего тяжелого взгляда.

— Ну, миленькие песики, ведите меня в розарий вашего хозяина.

По счастью, розы искать долго мне не пришлось. Они росли в теплице и я, сбив замок, вошел туда, где пахло умопомрачительно и нежно.

Странно, но этот запах ударил в голову и вызвал какое-то смутное счастливое воспоминание. Чудесная женщина, белые розы, я… Но мечтать было некогда.

Я срезал огромную охапку роз, исколов об их шипы руки, и с трудом дотащил все это добро к ограде. Там я нашел выход и отворил ограду изнутри, а затем вышел самым обычным способом, пока Задира поджидал меня с другой стороны.

— Ну, как, нам хватит этого букета, чтобы уломать принцессу?

Я подошел сзади, и Задира, внимательно вглядывающийся сквозь ограду, вздрогнул.

— У тебя получилось? Ну, каким чудом ты сладил с этими псинами. У меня мороз по шкуре от одного их вида.

— Животные, Задира, порой бывают разумнее людей — с ними можно объясниться.

Мы заранее договорились с музыкантами, и весь оркестр из восьми человек ждал нас у варьете.

Мы раздобыли у слуги свечи и всей толпой отправились к дому прелестной Луизы. Ажурный балкончик нависал над небольшой площадью, на которую выходили окнами самые лучшие дома Львиного Зева.

И вот, мы расставили вокруг свечи, зажгли их и рассыпали на площади розы, а музыканты заиграли все известные им серенады.

Она не могла не услышать. Впрочем, наше выступление услышал весь город.

С некоторых балконов послышалась брань, а на некоторые вышли молодые веселые люди, которые подбадривали нас криками и аплодисментами. Вышла и она в белом платье. Принцесса все поняла и наклонилась, чтобы принять от меня, поистине, огромный букет, в котором были бутоны и цветки самых разных оттенков: от нежно-молочного до пунцово- красного.