Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать

Лёгкой, почти летящей походкой, едва касаясь крыш своими аристократичными лапками, Нела мчалась по городу. За те сведения, которые она сейчас бережно несла домой в своей ушастой голове, её ещё долго будут гладить по шерсти…

Нела настолько погрузилась в созерцание своего блестящего будущего, сулящего сотни благ и новых возможностей, что не заметила двух существ, притаившихся во тьме подворотни, что чернела в стене дома на другой стороне улицы. Одно из них, едва заприметив Нелу, стало плести заклятье. Кошка не обращала на них внимания до тех пор, пока незримые пальцы не ухватили её за шкирку так пугающе плотно и одновременно осторожно, как это умеют только зубы матери-кошки, несущей своего котёнка.

Нела протестующе взвыла, издав противный, сдавленный звук, и попыталась вывернуться. Она что было сил мотнула головой и краем глаза успела проследить, откуда тянутся к ней незримые ниточки вражеской магии. Кошка извернулась всем гибким, сильным телом. Незримые пальцы выдрали клок шерсти с её загривка, но удержать вёрткую дочь Аласаис не смогли.

Кошка отпрыгнула от края крыши, выгнула спину и зашипела. Она была такой слабенькой, крошечной зверюшкой по сравнению с облачённым в доспехи воином и магом в богатой мантии, с посохом в руках, но сдаваться не собиралась.

Вот они перед ней её враги — двое. Выступили в пятно фонарного света, и кошка смогла их разглядеть, как следует. Один — огромный, в вычурных тяжёлых доспехах, в плаще с капюшоном. Лицо безо всякого выражения. Тупая гора мышц, телохранитель, живой щит от стрел для второго, невысокого, тщедушного существа с лицом, похожим на оплывшую свечу. Оно выглядело ещё более жалко на фоне своей роскошной чёрной мантии, так и переливающейся в скудном свете фонаря. Но… но несмотря на свой нелепый облик, существо внушало ужас.

Бока Нелы тяжело поднимались и опускались от сбивчивого дыхания, потерявшего свою бесшумность. Маг быстро взмахнул какой-то белёсой палочкой, похожей на уродливый корень, и кошка увидела, что оказалась в западне: через магическую сферу, заключившую в себя и Нелу, и её преследователей, и часть пустой улицы, ей было не прорваться.

От ужаса ситуации кошка впала в оцепенение, замерла, словно на неё наложили парализующее заклятье. Она не могла колдовать: тело кошки, отлично выполнившее свою миссию — спрятать сияние глаз и многое другое, способное выдать в ней алайку, — накладывало на неё сотни ограничений. И принять свой настоящий, двуногий или четвероногий, облик Нела была не в состоянии — на перевоплощение из такой формы ушло бы более получаса… Усилием воли Нела содрала с себя плащ отчаянья, чёрный капюшон которого закрывал ей глаза, а полы спелёнывали лапы, лишая возможности пошевелиться. Она уже почувствовала, что убивать её не собираются, и это давало кошке шанс. Она надеялась, что сможет ускользнуть от своих преследователей, бешено мечась по сфере, а потом, глядишь, кто-нибудь из городских наткнётся на неё и… да пошлёт Тиалианна ей горожанина, способного смекнуть выгоду от помощи дочери Аласаис! «Главное продержаться, — думала Нела, — совсем немножко. Во славу Аласаис».

Маг выставил перед собой руки, растопырил пальцы, а потом рванул их к груди, словно схватил, сгрёб, притянул к себе что-то невидимое. Нела увидела — сфера вокруг них стала медленно сжиматься. А волшебник начал творить новое заклятье… В мозгу кошки вспыхнула одна мысль — помешать. Нела подобралась и прыгнула…

— Гадина! — от боли голос волшебника стал похожим на визг. Задние ноги серой охотницы, метнувшейся ему в лицо, оставили на горле глубокие кровоточащие царапины. Плоть была странно мягкой, словно воск. Оттолкнувшись от его лица, удивлённая этим фактом кошка снова взлетела на крышу и зашипела, словно и была змеёй, которой её только что обозвали. Глаза её горели яростным безумием, а хвост серой плетью хлестал по напрягшимся бокам. Она порывисто оглянулась назад: сияющий в магическом спектре край сжимающейся сферы уже касался её хвоста, вот-вот он столкнет Нелу с крыши. Она увидела это, и тут внезапно волшебный шар сжался так резко, что кошка, словно получив хорошего пинка, слетела с кровли.

Испуганно заверещав, Нела попыталась уцепиться за край крыши, но трухлявые доски расщепились под её когтями, и она полетела вниз. Бессильные найти опору, когти мерзко проскребли по стёклам в запертых рамах… тускло блеснул зеленоватый мох, разросшийся под выступающим козырьком… Нела приземлилась на мостовую, как положено — на все четыре лапы, и тут её снова ухватила за шиворот уже живая рука — рука неизвестно как оказавшегося рядом воина, того, показавшегося ей таким неуклюжим!

Она продолжала выдираться, извиваться всем телом, рычать, размахивая в воздухе лапами и хвостом, пока чары волшебника не настигли её и Нела не погрузилась в Сон…

Бесконечным тусклым рядом тянулись коридоры, изредка выводя алаев в небольшие комнатки или, наоборот, просторные залы с множеством боковых проходов, за которыми вновь начинались коридоры, переходы… В них царили вечная темень и глухая, давящая тишина, от которой более слабый духом искатель приключений давно мог бы потерять рассудок и впасть в панику. Анар и Аниаллу сравнительно легко переносили путешествие по подземному лабиринту, но и им было неуютно здесь, вдали от солнца, мягких трав и свежего ветра, щекочущего распушившуюся от морозного утреннего воздуха шкуру…

Анару стало казаться, что Аласаис успела распахнуть свои сияющие Глаза над Руалом уже тысячу раз, когда череда коридоров внезапно сменилась белизной стен просторного покоя, расписанного золотыми изображениями каких-то диковинных трав. Невольно у обоих путников вырвался вздох облегчения при виде этого напоминания о прелестях наземного мира. Это был первый освещенный зал, который встретился им на протяжении всего пути, и они только сейчас почувствовали, как устали от серого однообразия последних дней.

— Ты понимаешь, где мы? — спросил Анар, оглядываясь по сторонам. Он перебирал в памяти все предания, которые слышал о подземелье, но этой комнаты припомнить не мог.

— Это вход в Залы Правоверных, где хранится Кодекс, — мысленно ответила Аниаллу, кивнув головой в сторону дверей в противоположной стене комнаты. — За ними будет мост, потом… — она сощурила глаза, словно вглядываясь во что-то невидимое Анару, — потом какие-то святилища, а за ними уже наша цель. Не сегодня-завтра мы будем там, — радостно заявила она, направляясь к белеющей впереди лестнице, ведущей к дверям.

На широкой площадке верхней ступени возвышалась огромная золотая чаша, опирающаяся на головы трёх сидящих кошек из темно-красного камня. Аниаллу подошла к ней и поманила Анара пальчиком. Глядя на неё, алай невольно нахмурился — что-то странное было в её лице.