Норман Сеймон - Принцесса

Однажды приведенный им отряд чивийцев состоял только из людей - смертоносцы отправились в очередной военный поход и не взяли с собой союзников, сочтя это слишком опасным для так медленно размножающихся существ. Облава прошла успешно, пятнадцать повстанцев оказались захвачены живыми. Традиция требовала скормить их паукам, но сделать это можно было только отдав в Вахлас, потому что конвоирование пленников в Чивья вызвало бы огромный соблазн у соседей напасть, чтобы полакомиться живой теплой добычей. Олаф не захотел отдать повстанцев чужому Повелителю, но не мог и нарушить традицию, прописанную в древнем договоре. Пока командир решал, как поступить, стало известно, что смертоносцы из Гволло уже приближаются к отряду, чтобы отнять дикарей.

Тогда сотник нашел в степи рощу с семьей шатровиков, и отдал повстанцев им. Пауки выбежали, осмотрели угощение и нашли подарок весьма ценным. Сделав по обычаю своего рода парализующий укус каждому, твари замотали их в паутину и унесли в свои знаменитые шатры из грязных тенет. Когда восьмилапые из Гволло потребовали свое, Олаф сообщил, что строго соблюл традицию. Это была опасная игра., но чопорным смертоносцам оказалось не к чему придраться - в каждом законе они уважали прежде всего букву.

Воин с товарищами ходил к той роще, слышал крики повстанцев. Люди, спеленутые, неподвижные, ждали своей очереди на съедение, молили проходивших мимо горожан убить их. Последний погиб в жвалах шатровиков только через несколько дней. В Вахласе много говорили об этой затее и сошлись на том, что Олаф оказался еще более жесток к предателям, чем Повелители.

- Скажи, Олаф-сотник, а где твои волосы? Я тебя даже узнал не сразу.

- Остались далеко отсюда, в горах, неподалеку от королевства Хаж… И случилось это совсем недавно, вот что мне тоже кажется странным. Столько всего случилось… - чивиец ел мясо кусок за куском, и находил его восхитительным. - Жарили в соусе шари-нас, да?

- Вроде бы, - пожал плечами воин. - женщины жарили. У нас их только пять осталось, представляешь? Почему-то почти все пошли за Фольшем… А помнишь, как ты скормил повстанцев шатровикам? У нас все помнят! Было здорово.

- Да…

Неожиданно кусок застрял в горле у Олафа. А вдруг этот паук из той смой рощи? Почему-то Олафу этого очень не хотелось. Он аккуратно положил надкушенный ломтик на место и стал сосредоточенно жевать лепешку.

- А помнишь, - не унимался горожанин, - помнишь, как ты вел колдуна в город на веревке?

- Это было в Чивья, - пожал плечами Олаф.

- Да, но до нас дошли слухи! Представляешь, - воин обратился к угрюмому Стасу, - Олаф-сотник поймал колдуна, недалеко от города. Всех повстанцев везли на себе смертоносцы, а колдуна он раздел и полил его медом, руки связал за спиной, а конец паутины привязал к этому вот месту. И так вел, понимаешь? Нет? Мухи! Они же слетелись. И стали его облизывать, ну а потом и кусать, кровь понемногу пить! Колдун Фольша всю дорогу к Чивья бегал и плясал! Привязанный, на веревочке! Чивийцам так понравилось, что они упросили Повелителя разрешить ему поплясать так еще целый день! Говорят, он стал весь сине-красный к вечеру, когда помер.

Воин заразительно расхохотался, но на Стаса эта история впечатления не произвела.

- Тебе жалко колдуна? - заинтересовался Олаф.

- А почему бы и не пожалеть? - с вызовом спросил Стас. - Все же живой человек.

- Речники тоже живые, - напомнил сотник. - А ты говорил: так с ними и надо.

- Но мы ведь никого не тронули, только напугали! Ты ведь не зарезал этого Арье.

- Потому что обещал, - объяснил Олаф. - А вот если вдруг останусь жив, то обязательно вернусь, чтобы зарезать. И сына его зарежу, если к тому времени достаточно подрастет. С предателями надо только так поступать, ведь они знают, на что идут.

- Мучить не обязательно, - насупился островитянин.

- Тогда все станут предавать! - внушительно пояснил Олаф. - Мы ведь все равно все умрем, верно? Но хорошие люди умирают быстро, а предатели медленно. Хорошо что напомнил: я не зарежу речников, я им что-нибудь с водой связанно придумаю. Душить тварей, душить… Воин, как тебя зовут?

- Шос, - представился горожанин. - Я с тобой согласен, Олаф!

- Молодец. У меня к тебе просьба… Скажи, наше оружие осталось у тебя?

- Нет, у тех стражей, что у входа в город караулят.

- Оно ведь вам не очень нужно?.. Хочу тебя попросить отправить его в Чивья, при случае. На память. Это можно сделать?

- Конечно, - осторожно согласился воин. - Но только сам я в Чивья вряд ли попаду, вон что у нас творится.

- А ты просто храни, будет случай - отдашь. Только принеси его сюда, ладно? Пусть будут мечи с тобой, чтобы не затерялись, - Олаф поднял поднос с недоеденным мясом и помахал рукой. - Спасибо, Шос!

- Я на люк бревно накачу, - задумчиво сказал Шос. - И еще паутиной примотаю. Ладно, сбегаю к воротам.

- Спасибо! А придешь, я тебе расскажу одну историю, которую кроме меня никто и не знает, так вышло. Она очень забавная, - Олаф подмигнул, - только не для раскоряк!

- Понял! - Шос закрыл люк, завозился наверху с запорами.

- Хочешь попробовать удрать? - догадался Стас. - Люк крепкий, а до ворот близко.

- Хочу, чтобы наше оружие было поближе к нам, - пожал плечами сотник. - А там уж как получится.

Они помолчали в темноте. Вскоре наверху опять послышались шаги и грохот откатываемого бревна.

- Я все принес! - крикнул Шос в приоткрытый люк. - Рассказывай историю!

- Покажи, пожалуйста! - попросил Олаф. - Этот меч мне очень дорог, он хотя и не из лучших, но служил мне долго и…

- Ты путаешь, это меч Арье, - перебил его Стас.

- Арье, - согласился Олаф и в темноте лягнул приятеля ногой. - Но до того, как попасть к поганому речнику, он был у меня. Впрочем, ладно, это долгая история…

- А ты хотел рассказать другую? - не унимался Шос.

- Да, другую, - сотник наморщил лоб, пытаясь вспомнить что-нибудь такое, что могло бы понравиться воину. - Как-то раз…

- Ты говорил, про раскоряк! - громким шепотом напомнил Шос.

- Ах, да, про раскоряк. Это были раскоряки… Раскоряки из города Гволло, - Олаф решил, что от мертвых пауков не убудет. - Я со своими шел тогда обратно в Чивья с облавы. Смертоносцы ушли вперед с пленными, а мы поотстали. Уже вечером, на земле Гволло, мы вдруг встретили трех восьмилапых. Мы, значит, сокращали путь и залезли на их территорию… - вранье давалось Олафу с необычным трудом. Он чувствовал, что нечто должно произойти прямо сейчас. - И вот они потребовали, чтобы мы шли с ними в Гволло, к их старику, чтобы разобраться, кто виноват. Я соглашаюсь: подставляйте спины, рассядемся по трое и поедем… Забери, пожалуйста, кувшин, а то разобьем в темноте.