Максим Варежкин - Каэхон

Я глубоко вздохнул. Главная цель — маги, надо было успеть убить еще хотя бы одного, и сваливать. Вот только как? Этот вопрос надоедливо витал в моих мыслях. Черный Камень Хадкитора чуть шевельнулся на моей груди, и в голове моей зазвучал призрачный, знакомый шепот призрака:

«Не думай о страхе, не думай о побеге! Думай лишь о цели! Помни, в тебе есть сила…»

— Сила Камня Смерти, — быстро пробормотал я.

Да, мне не приходилось пользоваться знаками при работе с Черным Камнем, и я давно подозревал, что он сам тут не при чем. Значит, моя сила все же — сила управлять душами… Это не слишком меня удивило, особенно ввиду напряженности ситуации: не было времени еще и для эмоций.

Я кинулся на одного из магов, дав знак Тай меня прикрывать, и высоко занес над головой меч. Девушка быстро кивнула и сорвала с пояса один из своих мешочков. А может, это был сосуд — такие мелочи в бою для меня различить тяжело. Единственное, что мне было известно — его эффект: нас должна была окружить дымовая завеса. И когда во рту появился привкус этого горьковатого дыма, я лишь подтвердил свою догадку.

Тайсама отбила чей-то клинок, что грозил моей бесценной жизни, и резко метнула три ножа, один за другим, в магов, что уже начали творить свое ледяное волшебство. Надо отдать должное, они не прервали свои пассы, пока кинжалы не вонзились в их кисти…

Мир вокруг меня постепенно стал меняться — плавно, незаметно. Я все так же слышал звуки, странно приглушенные, и все ярче ощущал души. Они стали для меня материальными, настоящими. Мне были «видны» души воинов, простые и суровые, души магов, верные и связанные с кем-то недосягаемым, и духи Камней Льда — маленькие, острые и опасные.

Я словно во сне отразил чей-то удар, приблизился к одному магу, чувствуя холод, и резко ударил по его Камню: он носил его не на шее, а на предплечье, однако мне было все отлично «видно».

Дух Камня скорчился, вылетел: уже на уровне эмоций мне почудились страх и недоумение… Я резко ухватил его, так, будто он был материален, и внезапно мою руку пронзила боль: слишком сосредоточившись на мире духов, я не заметил вражеского клинка.

Резко отскочив, я ударил противника ногой в грудь — это оказался тот самый ледяной маг, у чьего Камня я отнял силу: он не растерялся, потеряв контакт, а взялся за меч. Восхищение невольно пришло ко мне: вот это самообладание! Прижав к груди левую, горящую от боли руку, я завертелся в привычном танце боя, стараясь отрешиться от ненужных мыслей. Тело двигалось само по себе, вспоминая многочисленные ночные тренировки. Противник был хорош: я устал считать раны… Наверное, у нас были все шансы погибнуть. Но в один миг все изменилось. Меня окатило волной жара, раздались крики боли, смерти. Тайсама схватила меня за больную руку, отчего я громко и негодующе вскрикнул, и потащила куда-то.

— Кажется, спасены, — громко и быстро доложила она. — Из замка внезапно вырвались языки пламени — до этого их будто бы что-то сдерживало.

— Понятное дело, двух магов вывели из строя…

— Трех, один был мной благополучно убит, — усмехнулась Тай. — Мы сейчас под действием морока посоха, что мы отняли у Ширры.

— Надо быстрее идти к замку, — кивнул я. — Черт, как же болит рука…

Я почувствовал сочувствие и тревогу в эмоциях Тайсамы, но и сам знал — рана достаточно серьезная, задето сухожилие, мышцы. Пальцы не слушались. И все это сильно болело… Вложив меч в ножны, я быстро пробормотал, обращаясь к Камню Жизни:

— Оторо! Хё! Уруз! — Я сконцентрировался на больной руке, на ране. — Ко! — Резко произнес я команду стазиса. Боль немного притихла, рука — онемела. Кровотечение должно было остановиться… — Все, теперь главное — дойти до Тифы. Она займется серьезней.

Мы без особых препятствий добежали до замка, и уже там Тайсама сняла с нас морок. Надо сказать, он был куда качественней иллюзий Ширры: нас было не видно и не слышно, а вот мы могли пользоваться слухом, Тай — еще и зрением.

— Откройте! — Раздался знакомый голос со стен. — Это друзья.

— Спасибо, Тифа, — пробормотал я и почувствовал головокружение. В голове застучали маленькие молоточки.

Ворота быстро приоткрылись, оттуда выбежало несколько солдат: двое встало на охрану, один подошел ко мне, и вместе с Тайсамой помог мне пройти в замок. Сознание чуть поплыло, становилось все хуже…

— Каэхон! — Тифа буквально окатила меня волной заботы. — Быстро! Мне нужен чистый стол! Еще хорошо — лекарские инструменты… Есть в замке лекарь?

— Сейчас приведем, — кивнул один из солдат.

Меня куда-то потащили: сначала я еще шел сам, но чем дальше — тем хуже мне становилась. Камень Хадкитора шевельнулся на груди, и в голосе призрака мне показались нотки сочувствия:

«Ты еще не привык так пользоваться своей силой. Тебе нужно научиться не выпускать ее слишком много, и так бездарно! Учитель-кхае мог бы научить тебя лучше. Сейчас же ты еще ранен, устал. Но страшного в этом ничего нет, отдыхай!»

Я кивнул с усмешкой и негромко обратился к Тифе:

— Как моя рука?

— День или два ты не сможешь ей пользоваться, — строго ответила девушка. — Перелом, сухожилие, мышцы задеты. Я поработаю, как смогу — но для меня проще тонкая работа, чем та, которая требует много силы. А ты и так истощен.

Я молча кивнул. Мое избитое тело положили на какую-то жесткую кровать, затем Тифа присела рядом, разогнула раненую руку и стала внимательно меня оглядывать.

— Почему Тайсама всегда возвращается без единой царапины, а ты — еле живой? — Вздохнула она. — Опять доспехи не одел.

— В доспехах я слеп, как не знаю кто, — буркнул я. — Не уверен, что вообще сумел бы выжить, одень я на себя несколько слоев брони.

— Тебе сильно повезло, что они недолюбливают стрелковое оружие, — вздохнула Тифа.

Ее ладошки стали ледяными, когда она начала мое лечение. Решив, что присутствие моего сознания не требовалось, я провалился в глубокий сон без сновидений…

Сон мой был нарушен оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Машинально я проверил эмоции человека, потом сосредоточился на своем «зрении» — сразу после побудки я был поистине слеп.

— Тайсама, — я зевнул. — Я долго спал?

— Долго, — кивнула она. — Уже утро — а лег ты, еще вечер не настал. Как рука? Тифа долго с тобой возилась: у тебя еще было полно ран.

— Старый стал, неуклюжий, — усмехнулся я и попробовал подняться. — Спящие Боги! — Выругался я: попытка опереться на больную руку окончилась неудачей. — Больно. Но пальцы слушаются. Ничего, скоро заживет, часа три… — Камень жизни потеплел, когда я начал свое небольшое лечение.