Mercedes Lackey - Сломанная стрела

Но ведь они все равно не могли быть вечными, коль скоро Тэлия уже заставила его признать, что он любит ее. Теперь уже слишком поздно идти на попятный — а потом, он ведь был готов умереть ради нее, разве нет? Разве убрать защиту — такая уж большая жертва? Разве жизнь чего-то стоит, если Тэлии в ней не будет?

Но… где же ее искать?

Внезапно Дирк сел прямо, словно аршин проглотил: ему нипочем не узнать, как или откуда звать Тэлию, но Ролан-то наверняка знает!

Дирк открыл свое сознание и потянулся к Ахроди.

Она мягко возникла в его мыслях почти сразу, стоило Дирку ее позвать.

— Избранник?

— Мне нужна помощь — твоя и Ролана, — передал Дирк.

— Значит, ты понял… ты знаете? Ты думаешь, что можешь помочь Позвать Ее обратно? Ролан пытается, но не может Дотянуться до Нее в одиночку. Избранник, брат мой, я надеялась, что ты поймешь и попытаешься!

Затем в его сознании возник другой голос.

— Дирк-Герольд… она ушла прочь. Ты видишь?

И, к своему изумлению, когда Ролан с силой передал ему какой-то образ, Дирк Увидел — тьму, в глубине которой что-то слабо мерцало.

— Позови же ее. Мм дадим тебе силу и якорь. Ты можешь пойти туда, куда не можем мы.

Дирк сделал глубокий вдох, закрыл глаза и ввел себя в самый глубокий транс, какой ему когда-либо удавался, пытаясь передать Тэлии свою любовь, зовя ее всем сердцем, пытаясь использовать свою потребность в ней, как зажженный маяк, чтобы привести ее назад сквозь темноту. А где-то позади оставались Ролан и Ахроди — двойной якорь, не дающий ему оторваться от реального мира.

Дирк не знал, как долго он звал Тэлию: в потоках, сквозь которые он плыл, времени не существовало. Но свеча на столике уже сильно оплыла, когда слабое движение руки, которую он держал в своей, вывело его из транса и он в изумлении раскрыл глаза.

И увидел, как к лицу Тэлии возвращается краска. Она чуть пошевелилась, поморщилась и тихо застонала. Ее свободная рука потянулась к виску; глаза открылись, сфокусировались и увидели Дирка.

— Ты… звал меня. — Еле слышный шепот. Дирк кивнул, не в силах говорить: горло сдавили противоречивые чувства — радость и сомнение.

— Где… я что, дома? Но как… — И тут взгляд Тэлии наполнился пониманием и тревогой. И страхом, ужасным страхом. — Орталлен! О, Господи, Орталлен!

Она силилась приподняться, невольно постанывая от боли, но какая-то мысль, известная лишь ей одной, заставляла ее забыть о себе.

— Деван! — Дирк понял, что Тэлии необходимо сообщить что-то чрезвычайно важное. Он знал, что бесполезно пытаться перечить ей, если дело настолько срочное — а ее явный страх плюс имя Орталлена могло означать беду большую, чем кто-либо, кроме Тэлии, мог себе вообразить. Поэтому, вместо того, чтобы пытаться ей помешать, Дирк поддержал ее и позвал на помощь.

— Деван!!

Деван буквально ворвался в комнату, спеша на зов Дирка. Пока он, оторопев от неожиданности, глядел на Тэлию, она спросила, кто есть поблизости из начальства. Деван понял, что она не станет ничего слушать, пока не получит желаемого, и продекламировал очень короткий перечень.

— Мне нужна… Элспет, — задыхаясь, выговорила Тэлия, — Еще Кирилл… сенешаль… и Альберих. Скорей, Деван. — Спорить с ней было бесполезно.

И лишь когда Деван отправил посыльных к названной ею четверке, Тэлия наконец поддалась его настойчивым уговорам и легла спокойно.

Дирк оставался в комнате, страстно желая взять на себя хоть часть боли, которая избороздила морщинами белое лицо Тэлии.

Четверо, за которыми она посылала, явились бегом, буквально один за другим. Судя по отчаянию на лицах, они явно ожидали увидеть Тэлию самое меньшее при смерти, если уже не покойной. Но их радость при виде живого и пришедшего в себя Герольда Королевы быстро сменилась потрясением и растерянностью, когда они выслушали ее рассказ.

— Так с самого начала за всеми кознями стоял Орталлен?

— Вопрос Альбериха, по-видимому, был скорее риторическим. Учитель боевых искусств казался не слишком удивленным. — Дорого бы я дал, чтобы узнать, как ему удалось так долго держать ментальные блоки, но с этим можно и подождать.

Однако как сенешаля, так и Кирилла открытие совершенно ошеломило.

— Лорд Орталлен? — все бормотал сенешаль. — Кто угодно, но только не он: измена всегда возможна, когда дело касается вельмож — но не Орталлена! Он же дольше меня заседает в Совете! Элспет, вы можете поверить в такое?

— Я… не знаю, — прошептала Элспет, посмотрев на Альбериха, потом на Дирка.

— Есть… простой способ… проверить мои слова. — Тэлия лежала совершенно неподвижно, чтобы беречь силы; говорила она с трудом, с закрытыми глазами, но не приходилось сомневаться, что она отлично сознает все происходящее вокруг.

— Орталлен… наверняка знает… где я была. Позовите его сюда… но не говорите… что я… очнулась и смогла говорить. Деван… ты заблокируешь боль… полностью. Потом… посадите меня… как-нибудь. Я… должна казаться… совершенно здоровой. Его реакция… когда он увидит меня и Элспет… должна сказать вам… все, что нужно.

— Да я ни за что допущу ничего подобного! — возмутился Деван. — Тебя вообще нельзя двигать с места, не то что…

— Допустишь. Должен. — Голос Тэлии звучал ровно и непреклонно; в нем не было ни следа гнева, только приказ. Но Деван подчинился.

— Так нужно, старый друг, — добавила она мягко. — На карту поставлено нечто большее, чем мое благополучие.

— Знаешь, это ведь может убить тебя, — сказал Деван с нескрываемой горечью, дотрагиваясь до ее лба, чтобы установить необходимые болевые блоки. — Ты вынуждаешь меня нарушить все Клятвы Целителей, какие я давал в жизни.

— Нет… — Дирк не совсем понял смысл печальной и нежной полуулыбки, появившейся на лице Тэлии. — Я знаю… из надежного источника… что мой час еще не пробил.

Затем Тэлии пришлось выслушать протесты всех остальных, когда она распорядилась, чтобы Орталлена встречали только она и Элспет. Когда была установлена болевая блокада, Тэлия смогла говорить нормальным, хотя и слабым голосом.

— Так надо, — настаивала она. — Если он увидит вас, думаю, он сможет замаскировать свою реакцию. Ваше присутствие послужит ему, по меньшей мере, предупреждением. А при виде нас одних, думаю, он поведет себя естественно: вряд ли Орталлен потрудится сразу скрыть свои чувства от двоих, которые, как он считает, не представляют физической угрозы.

В конце концов Тэлия смягчилась настолько, что позволила остальным спрятаться в соседней комнате и наблюдать за происходящим через щелку в двери, при условии, что дверь будет приоткрыта лишь самую чуточку. Когда все заняли свои места, послали за Орталленом.