Юрий Козловский - Дети Ангелов

– Что еще? – недовольно спросил он, обращаясь к парню с лошадиной физиономией.

– Тут такое дело, шеф… человек от Константиныча… – пробормотал парень, сгибаясь в поклоне. Хасиева удивило подобное раболепие. Такое даже среди русских видеть приходилось нечасто. И еще его насторожило, что он, Муса, якобы прибыл от какого-то «Константиныча». Какой, к шайтану, Константиныч, когда послал сюда его Джафар! Но, чуть поразмыслив, Муса догадался, что Джафар и не мог назваться тут своим настоящим именем. Он расслабился и стал рассматривать сидевшего за столом шефа сатанистов. Его лицо показалось ему смутно знакомым. Но мало ли с кем приходилось мимолетно встречаться? Ведь жизнь прожил не короткую…

Человек в черном поднялся со стула и подошел к Мусе, но руки протягивать не стал.

– Все посмотрел? – спросил он и, услышав утвердительный ответ, добавил: – Завтра поеду вместе с тобой.

Увидев вопросительный взгляд Мусы, он сказал:

– Это приказ моего господина. Он хочет, чтобы я все проконтролировал.

– Кого контролировать? Мэня? – От ярости у Хасиева даже прорезался акцент. Его, воина Аллаха, будет проверять какой-то гяур со съехавшей крышей? Этого не будет никогда!

Сатанист тоже стал закипать. В его карих, слегка навыкате глазах мелькнул сумасшедший огонек, и Муса прикусил язык. Но не потому, что испугался придурка. Нет, Хасиев никогда никого не боялся, а этого поклонника шайтана он смог бы уделать голыми руками. Просто он узнал в нем того, кого страстно ненавидел пятнадцать лет и мечтал о встрече с ним. Того, которого не добил в афганских горах. По этой сумасшедшинке в глазах Муса безошибочно определил в черноволосом бывшего сержанта Водянова.

– Ладно, ладно, – приглушенно сказал Хасиев, думая только об одном – как бы Водянов не узнал его. – Погорячился, извини. Надо – значит поедем.

– Взрыватель нужен? Могу обеспечить, и пультом тоже, – Водянов принял извинения, решив, что он своим грозным видом нагнал страху на этого чечена, считающего себя крутым террористом.

– Нет, я свои привезу, – ответил Муса, стараясь изменить голос. Еще чего не хватало! Пользоваться чужим взрывателем? Нет уж, все должно быть надежно. – Ладно, до завтра!

А завтра, подумал он, ты, тварь, полетаешь вверх тормашками, прямо до своего шайтана долетишь! Главное, чтобы ничего не сорвалось…

Наскоро распрощавшись, Муса сел в «фольксваген» и уехал в Москву. А Водянов, выйдя из дома администрации, долго смотрел ему вслед, не понимая – почему тот так старался прятать лицо? И на чечена вроде не похож… Что-то забрезжило в его памяти, но, так ничего не вспомнив, Водянов занялся текущими делами.

В это время в своей гостинице Карл Вайсман подводил итоги последних нескольких дней. После вчерашнего испуга он решил не рисковать без надобности и не выходить на улицу, пока все не закончится. Но он не подозревал, что для него лично все может закончиться очень даже печально. Сидорин «забыл» предупредить Карла о том, что излучение погубит его вместе с ненавистными долгожителями, потому что после удачного завершения задуманного нужды в нем больше не видел.

Рано утром Карл вызвал Водяного и, тщательно проверившись на предмет прослушивания, что давно вошло у него в привычку, долго и подробно инструктировал его.

Вайсман вовсе не собирался, подыгрывая Сидорину, допускать взрыв супермаркета. Ему этот взрыв не приносил никаких дивидендов. Совсем другое дело, если на воздух взлетит, к примеру, какая-нибудь синагога, а еще лучше – мечеть. Если после этого натравить свору прикормленных журналистов, то весь мир увидит истинное лицо российской власти, допускающей разгул национализма и ксенофобии. Поэтому он поручил Водяному любым способом скрутить чеченца еще до подъезда к супермаркету, подогнать Камаз к соборной мечети в Выползовом переулке и подорвать его с помощью радиоуправляемого взрывателя вместе с террористом.

Когда Хасиев появился у Водяного, тот только что вернулся из Москвы и поджидал чеченца, но виду, конечно, не подал. Оценив физические кондиции террориста, Водяной понял, что в открытой схватке с ним он наверняка проиграет, но, если использовать фактор неожиданности, например дубинкой по голове, то можно справиться с любым.

Ночью, когда лагерь сатанистов затих, мимо бродившего по территории караульного, вооруженного спрятанным под куртку пистолетом Стечкина, бесшумной тенью скользнул человек, затянутый в облегающий комбинезон грязно-белой раскраски. Раскраска соответствовала цвету снега, целые сугробы которого намело за два предыдущих дня, и человек был неразличим на их фоне. Добравшись до стоявшего в стороне от остальных зданий склада, он быстро справился с двумя замками – огромным навесным и довольно сложным врезным, и проник внутрь. Тут диверсант надел на голову ремешок с налобным фонариком, дающим узкий направленный луч, включил его и осмотрелся. Мешки с сахаром были сложены двумя штабелями около дальней стены. Человек пощупал мешок из того штабеля, что был поменьше, и определил там настоящий сахар.

Переместившись к другому штабелю, он вытащил один мешок, причем не поленился достать его из самой середины, аккуратно распустил шпагат, которым была зашита синтетическая ткань, распорол полиэтиленовый вкладыш и попробовал содержимое на ощупь. Убедившись, что там именно то, что требовалось, диверсант достал из нагрудного кармана пластиковую коробочку и затолкал ее в середину мешка. Потом заклеил разрез в полиэтилене мягкой клейкой пленкой, а тканевый мешок застрочил с помощью маленькой ручной швейной машинки, используя при этом родной шпагат.

Закончив работу, человек полюбовался на шов, оценил его на отлично и вернул мешок на место, в середину штабеля. Дальше все происходило в обратном порядке. Он закрыл с помощью отмычек замки, потратив на это чуть больше времени, потому что закрыть всегда сложнее, чем открыть, так же незаметно проскользнул мимо караульного и растворился в ночном лесу. С неба все еще продолжал падать снег, жалкие остатки яростного циклона, пронесшегося над Европой, и к утру он засыпал все следы.

17

В ночь с двадцать девятого на тридцатое декабря Сидорин не стал ложиться спать. Он в тысячный раз прогонял в компьютере свою заветную игру и никак не мог поверить, что наконец-то все кусочки мозаики легли на свои места. Он то яростно терзал клавиатуру, вводя все более сложные задачи, то вышагивал по просторному кабинету, то останавливался около окна, вглядываясь в непроглядную ночную тьму. До заветного мига оставалось всего несколько часов, а потом начнут собираться гости, Роберт подаст сигнал, и зазвучат фанфары, возвещая начало бала. Так он образно представлял себе то, что должно было произойти завтра.