Марианна Алферова - Беловодье

Все продлилось дольше, чем он рассчитывал. Однако, едва закончилось, он поднялся.

— Ты уходишь? — Она лежала, не открывая глаз и трогая языком губы, будто пробовала, остался на них вкус его поцелуев или нет. — Уходишь?

Тина сладко потянулась. Он смотрел на ее тело среди смятых простыней. Ведь проболтается! Против воли, а проболтается, дуреха. Роман сбегал вниз, принес бутылку с пустосвятовской водой. Постоял у кровати. Не любил он проделывать такие фокусы, особенно с близкими. Но что делать? Вдруг Медонос узнает, что Роман прошел напрямую из Беловодья сюда, в Темногорск. Ведь неведомо, есть обратный ход или нет. Может, и есть, да только времени нет его искать. И разбираться сейчас с Медоносом некогда.

— Ой, я пить хочу, — пробормотала Тина и протянула руку. — Дай глотнуть…

Колдун брызнул ей в лицо. Она вновь откинулась на подушки, глаза закрылись. Дыхание сделалось ровным. Заснула. И так проспит до утра, а утром и не вспомнит, что было этой ночью. Колдун наклонился и коснулся губами ее губ.

— Спи, девочка, пусть тебе снятся хорошие сны.

А он, сложив все необходимое в объемистую сумку, вышел из дома.

Ему была нужна машина. Просить у кого-нибудь не хотел — никто не должен знать, что Роман вновь появился в Темногорске. Значит, придется угнать.

Господин Вернон миновал Ведьминскую, свернул в район многоэтажек. В частных домах авто загоняют в гаражи, запирают ворота, у всех заборы двухметровые. Проломиться можно, но стоит ли? Иное дело — многоэтажный район. Здесь машины оставлены подле домов, на утрамбованной земле скверов, прямо на улицах. Выбирай любую. Роман остановился возле подержанной «тойоты». Когда машина будет без надобности, бросит. Если хозяину повезет, милиция ее найдет и даже вернет владельцу. Открыть дверцу было делом пустяковым. Сигнализация не включилась: против колдовской силы все эти пищалки-мигалки бессильны. Чуть сложнее — завести машину без ключа. Но и тут возиться пришлось недолго. Вскоре Роман уже катил в Пустосвятово по влажной от дождя дороге.

Первым делом колдун заехал к отцу. Пес Бобка лаял и рвался, пробуждая соседей от полночного сна. Наконец у Воробьевых в окнах зажегся свет, отворилась форточка, и Василий Васильевич шепотом спросил:

— Кто там?

— Роман. Приехал узнать, как вы тут.

— Плохо нам.

— Что случилось?

— Плохо, и все.

— Меснер уехал?

— Кто?

— Ну, тот парень, что вас домой привез.

— А, Эд. Уехал. Вчера утром еще.

Получалось, что Меснер уже мог добраться до Беловодья. Ну и отлично. Будем надеяться, что охранник утихомирит «доброго» доктора. С таким, как Меснер, не особенно поспоришь. Тем более с его «береттой».

— Как Варвара-то?

— Да никак. Лежит, стонет.

Отец так дверь сыну и не открыл. А Роман и не настаивал. Сбежал с крыльца. Сел в машину. Теперь к реке.

Сила воды достигает пика в предрассветный час, а колдуну нужна была вся сила, какую только могла дать Пустосвятовка. Река напоминала серое мутное стекло и казалась неподвижной. Он поздоровался с ней наскоро, второпях, и она ответила — плеснула волной о берег. Роман наполнил все взятые с собой канистры, набил ими багажник. Потом разделся и несколько минут стоял на берегу, раскинув руки и вглядываясь с торжествующей улыбкой в бегущую воду. В тот миг он ощущал в себе способность сладить с любым, одолеть кого угодно, все свершить. Гамаюнов? Баз? Неважно! Никому не устоять против его колдовства и его реки. Он произнес заклинание на силу и погрузился в воду. Ушел в глубину. Выплыл. Вновь погрузился. Будто тысячи иголок пронзили тело. Он ощущал, как наполняет его мощь водной стихии, вливается, как в бездонный сосуд, и не переполняет. Водяной в глубине стонал и кричал на разные голоса. По всей деревне выли собаки. Роман нырял, касался дна и вновь поднимался на поверхность. Будто солнечные зайчики бежали по воде, бежали и гасли возле Романовых рук. То и дело поднимались волны, накрывали его с головой. Роман смеялся. Он купался долго. Потом выбрался и лежал на берегу. Силу он ощущал чрезмерную.

Река застыла неподвижно, казалось, и не текла вовсе.

«Глупец! — сквозь дрему обозвал сам себя и упрекнул: — Ты же мог убить ее! Разве можно так — отбирать все без остатка».

«Я должен спасти Надю, — отвечал Роман на собственные попреки, не слишком, кажется, смущаясь. — А для этого нужна сила, огромная сила, вся, какая ни есть…»

Здесь же, на берегу, Роман достал из сумки тарелку и налил в нее пустосвятовской воды. Лишь коснулся поверхности и произнес «Юл», как вмиг увидел мальчишку. Тот был… под водой.

— Где ты?

— В Беловодье. То есть в прямом смысле слова в Беловодье. Мчался по дорожке. Ну и провалился.

— Обожгло?

— Да нет почти.

И не должно было! Ведь Беловодье носит Лешкино ожерелье. Теперь колдун это знал. Зачем отталкивать брата того, с кем Беловодье в колдовском родстве?!

— Раз ты в воде, так произнеси заклинание невидимости. Сможешь разузнать, что и как.

— Не знаю такого заклинания. Ты меня лишь оберегающему научил.

— Сейчас подскажу.

И Роман подсказал. Со второго раза у Юла вышло.

— Что теперь? — спросил невидимка.

— А теперь дуй в церковь и предупреди Стена.

— Ничего не выйдет, Баз уже там! — воскликнул Юл. — Я хотел его опередить. И вот я — здесь. А спятивший Баз — там.

— Что дальше?

— Ничего. Обратно он не выходил.

— Ты защиту, как я говорил, себе сделал?

— Конечно. Ничего хитрого. И Лене тоже. А вот Стену — не успел.

— Вот что, Юл, я должен знать, что там происходит. Воспользуйся невидимостью и подберись к церкви. Если приложишь руку к стене, услышишь, что творится внутри. Силы твоего ожерелья на это хватит.

— Подслушивать? — возмутился Юл. — Я никогда не подслушиваю.

— Мальчик мой, этот человек сначала пытался срезать с меня ожерелье, а потом стрелял в меня. Я не знаю, что он задумал. Возможно, какую-то подлость.

— Баз? На него не похоже. Он же тюфяк. И добрый.

— Добрый тюфяк?

— Я чувствую, что он добрый! — осерчал Юл и вдруг осекся. — Хотя…

— Что — хотя?

— Мне показалось, что он переменился. Да, я почувствовал…

— Когда это произошло? После того, как он приехал в Беловодье?

Юл раздумывал несколько секунд:

— Может быть. Ладно, попробую разузнать, что там и как.

— Будь осторожен. Вблизи церкви я с тобой разговаривать не буду. Только смотри и слушай. Если уж что-то крайнее — тогда…

— Да понял я! — перебил Юл.

— Для Стена воду прихватил?

— При мне.

— Надеюсь, не в дырявой фляге.