Владимир Корн - Небесный странник

Теперь оставалось надеяться только на то, что мои люди лететь на остров откажутся, а уговаривать их я не собирался. Ну, не то чтобы совсем не собирался, так, слегка, совсем чуть-чуть, чтобы потом с чистой совестью заявить — уговорить мне не удалось. И опять неудача. Даже Рианель Брендос, навигатор, — вот уж от кого я не ожидал такой подлости, — заявил о том, что согласен. Причем о своем согласии он заявил почти не задумываясь.

А уговаривать одного человека все же пришлось, уговаривать долго, но безуспешно: госпожа Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика Соланж категорически отказалась оставаться в Хависе.

Теперь оставалась легкая надежда на самого господина Мелвина: вдруг он успел подыскать себе другой корабль? Но если начинает не везти, так хоть действительно с башни Несчастных Влюбленных вниз головой.

Я сидел в общей зале, при помощи доброй порции рома набираясь решимости подняться к Мелвину в его комнату, чтобы высказать свое согласие. Ну и заодно оттягивая разговор, ведь иногда все решают считаные минуты, и возможно, в этот самый миг он договаривается с владельцем другого корабля. Мелвин, спускаясь по лестнице со второго этажа, увидел меня, приветственно помахал рукой и присел за стол. Во всем этом появился только один приятный момент: он с ходу поднял плату. А потом, видя, что я открыл рот для ответа, добавил еще немного. Да что им всем так дался именно «Небесный странник», или, если быть точнее, сам я?

Вообще-то я человек рисковый, но люблю оправданный риск. Тут же его ничем, кроме денег, оправдать нельзя. Деньги в нашей жизни значат многое, и моя собственная жизнь тоже не исключение. Но самой жизни деньги точно не стоят, ведь верно, а?

«С другой стороны, — размышлял я уже ночью, ворочаясь в одинокой, холодной, неуютной постели в своей каюте, через стенку от которой, возможно, тоже не спала Николь, — если мне удастся не остаться без головы, то полученного золота почти хватит на то, чтобы решить самую большую мою проблему — выплатить долг „Доходному Дому Брагта“. Останется не так много, думаю, в течение года мне удастся закрыть его полностью. И уже тогда, — тут я снова вспомнил разговор с человеком из Коллегии, — меня невозможно будет заставить делать то, чего я категорически не желаю».

На острове Гаруд бывать мне никогда не приходилось. Не бывал там и никто из моих знакомых. Но историй о нем я наслышан столько, что недели не хватит чтобы пересказать хотя бы половину из них.

Остров этот находится посреди моря, носящее называние море Мертвых. Не самое приятное название, любой согласится. И море действительно мертвое, мертвее не бывает. Не плавает в нем ни одной даже самой маленькой рыбки и не летает над ним ни одной птички, а по его берегам не растет ни единой травинки. Еще рассказывают, сам воздух над морем мертвый — дышать им очень тяжело, а если долго, то и смертельно. А уж Желтых туманов над ним!.. И еще грозы не редкость. Да такие, что всем грозам грозы: одним ударом молнии могут летучий корабль пополам расколоть!

О самом острове, правда, рассказывают совсем другое. Как будто бы там и деревья растут, и река течет, и живности всякой полно. А посередине острова — город Древних. И не какие-нибудь там развалины, а такой, будто бы и месяца не прошло, как жители его покинули. И сокровищ в городе — на кораблях Ост-Зейндской Торговой Компании возить — не перевозить.

Только ведь в город еще и попасть надо. Но теперь мне деваться некуда.

Сон по-прежнему не шел. Успокаивая себя, я представил, как тихо скрипнула дверь, приоткрывшись ровно на столько, чтобы пропустить стройную фигурку Николь, облаченную в ту миленькую ночную рубашку, по моему глубокому убеждению, больше идущею ей к лицу, чем все остальные наряды вместе взятые. Дальше я гостеприимно откидываю край одеяла, Николь гибко скользит под него, прижавшись ко мне своим горячим, упругим, чудно пахнущим телом… Святые покровители небесных парителей — сон пропал окончательно!

Тяжело вздохнув, я принялся вспоминать подробности недавно состоявшегося разговора с командой «Небесного странника». Когда все они уселись за столом, их вид мне не понравился сразу. Еще бы, каждый из них должен был иметь задумчивое выражение лица: как бы отговорить капитана Люкануэля Сорингера от столь безрассудного поступка, как полет на остров Гаруд в море Мертвых? А на деле?

На деле все они вели себя как дети, наконец-то обнаружившие лаз в пещеру, где, по слухам, хранятся несметные сокровища, и даже не задумывающиеся о том, что в пещере их могут поджидать всякие там ядовитые гады, тарантулы, скорпионы, ловушки, обвалы и прочие многочисленные опасности.

Я с надеждой посмотрел на Амбруаза Эмметта. Кок всех нас старше, Николь — так вдвое, и он должен образумить, вылив на разгоряченные головы ведра ледяной воды. Так нет, глаза у него тоже горели азартом. Затем перевел взгляд на Рианеля Брендоса, другую мою надежду. Тщетно! Он явно взволновался, барабаня по столешнице кончиками пальцев левой руки. Нет, мой навигатор тоже мне не помощник.

«Ну же, Николь! — посмотрел я на девушку. — Долг каждой женщины — ограждать мужчин от безумных поступков».

Николь выглядела так, что я вообще забыл, для чего мы все собрались. И она явно приняла сторону команды. С трудом оторвавшись от девушки, я взглянул на остальных.

«Вот же умудрился подобрать команду! В любой другой ситуации это было бы даже неплохо, но не сейчас. Эх-х! — тяжело вздохнул я, — не видать мне помощи ни от кого!»

Окончательно меня добило то, что когда Энди и Мирра вернулись из Хависа и узнали о теме разговора, возлюбленная Ансельма даже в ладоши захлопала. Относительно самой Мирры у меня никаких сомнений нет: хочет лететь с нами — пускай летит. В конце концов, никто лучше нее палубу драить не умеет, а жалованье у них с Энди по-прежнему одно на двоих. Пожелает Ансельм оставить ее в Хависе — пускай сам и уговаривает.

Разговор между моими людьми шел не только о сокровищах, но и о самом городе Древних. Как же, о Древних столько легенд, былин и сказок сложено, а тут нате вам, не какие-нибудь жалкие развалины, а полностью целый город!

Они сидели и обсуждали все то, что им известно о Древних, перебирая возможные причины, почему те исчезли с лица земли, а мне стало очень грустно — этого ли я от них всех ожидал? Хотя бы один вспомнил о том, что предстоит не увеселительная поездка, а очень трудный и опасный полет с неясными шансами на возвращение. Затем разговор пошел о тех диковинках Древних, что им приходилось пользоваться самим, видеть в чужих руках или просто слышать.

А я вспоминал детство.

Недалеко от Гволсуоля тоже есть развалины города Древних. От него и остался только холм да несколько каменных плит, но сколько времени мы провели среди них, пытаясь найти хоть что-то? А сколько мальчишек рылось в развалинах до нас? И сколько после нас еще будут?