Гельмут Пеш - Кольца Всевластия

«…и восстало против нас и погубило много наших, пока я, Фрегорин, не выступил против него и не прогнал с помощью силы кольца на дно колодца, где оно и будет лежать до скончания веков.

Вслед за этим счел я более мудрым брать материю от нашей материи, так я углубился в ученую мудрость и постиг основные элементы мира и тайные цифры…»

– Об этом я уже читал! – Ким в возбуждении оторвался от книги. – В лаборатории, среди тех кусков, что я смог разобрать. Он приблизился к разгадке тайны Владыки…

– И что же произошло дальше? – спросила Марина. – Почему опустел Зарактрор?

На лице Грегорина была написана мука. Он знал об этом наверняка, и Бурин должен был по крайней мере догадываться; однако они молчали. Ни один из них не нашел в себе мужества рассказать об этом.

Ким листал книгу. Он быстро пробегал глазами те немногие слова и обрывки фраз, что ещё сохранились. На одной из страниц удалось прочесть только одно слово:

«…фольки…»

На следующих вообще невозможно было разобрать что-либо, и Ким разочаровался, поскольку очень надеялся узнать, зачем в хронике гномов упоминались фольки. Он, однако, промолчал о своем открытии и продолжал перелистывать страницы. То, что утаили от них Бурин и Грегорин, могло оказаться в тех отрывках, что сохранились. Хорошо было уже то, что оба гнома не пытались помешать ему.

– Видите? – обратился Ким к Грегорину. – Если бы вы переворачивали страницы, как я, они бы у вас не рассыпались.

Наконец он нашел кусок вполне разборчивого текста. Ким быстро пробежал глазами строки, и у него замерло в груди.

– Нет, – сказал он, – вы только послушайте!

Бурин и Грегорин отвернулись. Когда Ким начал читать, на лицах обоих гномов явственно отражались смущение и неловкость:

«…в моей печи, в моем тайном инкубаторе создал я существа по нашему образу и подобию и нарек их карликами. И хотя были они уродливы и несовершенны, я заботился о них, как родной отец, и сделал так, чтобы они ни в чем не нуждались.

Но отголоски тьмы проникли в их подземелья, и недовольство обуяло детей моих; вновь поднялись творения рук моих супротив меня и изгнали меня и моих гномов из наших чертогов и захватили места своего рождения. Мне не ведомо то, что они там творили, однако могучие существа появились средь них, существа, обладавшие силой и разумом, и долго длилась битва с ними, прежде чем мы их прогнали. С тех пор запечатал я места моего триумфа и моего позора, в коих я и создал эти существа, и запер проходы, ведущие в глубины мира, в коих должны были они бедствовать и томиться до скончания веков».

– Так, значит, карлики с их проклятыми творениями поджидали нас тут, – разбушевался Фабиан. На лице принца отразился гнев. – А вы обо всем этом знали и ничего не сказали!

– Я, – оправдывался Бурин, – подозревал что-то подобное, но готов был пойти на риск, поскольку это наш последний шанс. А кроме того, я не хотел сеять страх, поскольку от успеха нашей миссии зависит очень многое.

– Я знал об этом, но это была моя последняя надежда пробиться сюда. Я нуждался в спутниках. В одиночку я бы сюда не добрался. – В голосе Григорина не было заметно волнения.

– А теперь мы застряли тут, – ворчал Фабиан. – И не можем двинуться ни вперед, ни назад. Наша миссия провалилась.

Ким, прислушивавшийся к этому диспуту лишь вполуха, продолжал листать книгу отчасти в надежде, что найдет ещё какое-либо упоминание о фольках, отчасти в поисках сведений иного рода, которые могли бы оказаться ключом ко всему остальному.

Он не нашел ни того, ни другого, но все же его терпение было вознаграждено. На последней странице Ким натолкнулся на послание для того, кто прочтет эту покоящуюся на коленях Великого Князя гномов книгу. Рука, писавшая это, явно спешила.

«Карлики захватили средние чертоги и теперь могут свободно передвигаться в шахтах и туннелях. Их барабаны гудят без умолку. Я, Фреги, более не Владыка, более не Господин, уложил вчера в каменный гроб последнего гнома моего рода.

Читающий эти строки, знай, что настоящим, чувствуя приближение своего смертного часа, я хочу поведать последнюю тайну, о которой никто не ведает. В своих исследованиях я нашел тайные числа мира, и теперь, чтобы доказать свою преданность братьям, я к II прибавил I. Теперь я жду у третьих Врат в Подземный Мир, о которых никто, кроме меня, не ведает, что придет тот, кто освободит меня и искупит позор, который я навлек на свой народ».

– Третьи Врата в Подземный Мир? – переспросил Бурин. Он вдруг побледнел. – Но это святотатство, богохульство.

Грегорин тоже побледнел, но смело взглянул в глаза молодого гнома.

– Это был единственный выход, – сказал он. – Как иначе смог бы он передать мне послание? Остальные врата были заперты.

– Но у него был ключ, – возразил Бурин. – Что стало с его кольцом? Где оно?

– Оно отдано на хранение Владыке, пославшему меня сюда.

– Может мне кто-нибудь объяснить, в чем тут дело? – вмешался Ким.

– Между Подземным Миром и Среднеземьем существуют двое Врат, – принялся объяснять Бурин, словно учитель, вразумляющий неразумное дитя. – Согласно воле нашего Господина, которого мы величаем Владыкой, и его Божественной Супруги они были заперты. Князь Высшего Мира вручил гномам два кольца, чтобы они охраняли Врата в Подземный Мир. Насколько мне известно, одно из них носил Фрегорин, и это дало ему власть изгнать тени. Другое кольцо…

– …Ношу я, – произнес Грегорин. На его руке блеснуло кольцо, которое никто из спутников до сих пор не видел. Оно было из золота и имело камень, похожий на топаз.

– Так, значит, вы прошли сюда через одни из этих Врат? – задал вопрос Ким.

– Я проник в этот мир через Южные Врата, и только я знаю, как тяжело было это сделать. Они скрыты под снегом и льдом. Северные Врата тоже скрыты, но не во льдах, а глубоко в скалах. Но если здесь, в Зарактроре, есть третьи Врата, то необходимо их охранять.

– Чтобы их не обнаружили карлики и не проникли в Подземный Мир?

– Чтобы не разрушились основы мироздания.

Ким закрыл книгу. Теперь им все было известно – за исключением, пожалуй, одного:

– А как же насчет послания, которое отправил вам брат? Вы должны были его получить, иначе бы вы здесь не находились.

Грегорин крикнул:

– Вы не имеете права!..

– Ну почему же, – возразил ему Ким, даже не зная, откуда у него взялись для этого сила и уверенность, – полагаю, что имеем.

– Покажите его нам, – неожиданно присоединился к нему Бурин. – Ценность поступка можно определить только тогда, когда дело сделано.

Грегорин сунул руку в кошель, в котором он хранил карту Зарактрора. Он вынул сложенный пергамент и бросил его на стол.