Андрей Мартьянов - Наследник-II

– Материалы переданы специалистам, – сообщил он, внимательно выслушав. – Причем не только работающим в нашем центре, я счел необходимым поделиться открытиями с бароном фон Фальц-Фейном, как с аргусом, формально контролирующим неидентифицированную Дверь – на случай, если в дальнейшем возникнут трудности… Господин барон изъявил желание встретиться с вами. Препятствий к этому я не вижу, завтра утром вы вылетите на моем самолете в швейцарский Базель, вас встретят и отвезут в Вадуц – Фальц-Фейн находится в частном госпитале, возраст…

– Что я вправе рассказать? – спросил Славик.

– Всё, что посчитаете необходимым. Во время нашего первого свидания я объяснял, что не считаю барона конкурентом: у нас различные интересы и не сходящиеся воззрения на работу с «червоточинами», но общая опасность объединяет. Кстати… Я вас очень удивлю, если скажу, что часть данных полученных исследовательским аппаратом уже обработана? И что основные параметры мира по ту сторону подозрительно коррелируют с известными сведениями о природных условиях Марса – сила тяготения, состав грунта, ускорение свободного падения…

– Марс? – охнул Иван. – Не может быть!

– Отчего же? Марс далекого прошлого. Или будущего? Различий больше, чем сходства, однако исключать саму вероятность мы не вправе. Пока никаких окончательных выводов, одни гипотезы. Забудьте, это не ваши заботы, господа. Сосредоточьтесь на основной программе – времени остается все меньше, «окно» откроется в начале будущего лета, следовательно внимание должно быть приковано только к центральному проекту.

Слабо разбирающийся в профессиональной терминологии Грау Славик несколько раз слышал от Ивана понятие «окно», но вникнуть в смысл не удосуживался – посчитал, что это обычный способ перехода из времени объективного во время субъективное, шагнул за порог Двери и ты на месте. Но, как выяснилось, дело обстояло куда сложнее.

Каждая из стандартных Дверей создает «червоточину» строго фиксированной протяженности – в случае с квартирой на Мойке разрыв во времени составлял тысячу сто сорок семь лет, пять месяцев, четырнадцать дней и около пяти часов. Дверь в Нотр-Дам де Шанз – семьсот шесть лет с небольшим, в Сен Клу – девятьсот двадцать три года. У каждой «прорехи» есть свой график «слепых периодов» и «замыканий». Одновременно контролируя несколько Дверей в одном регионе, можно вычислить оптимальный маршрут заброски в интересующую эпоху – не обязательно ждать несколько лет, чтобы очутиться именно в 1307 году, а не десятилетием раньше или полугодом позже, когда все значимые события уже произойдут.

– Представь, что ты хочешь посмотреть на коронацию императора Карла Великого Папой Львом III, – объяснял Иван Славику. – Восьмисотый год по Рождеству, декабрь месяц. Но Дверь – это не машина времени, доставить тебя в нужную точку временного потока она не в состоянии: терминала управления нету и создать его невозможно, потому работать приходится с тем, что под рукой. Наша корпорация контролирует семь «червоточин» в радиусе ближайших пятисот километров, ведущих как в относительно недавнее прошлое наподобие первого десятилетий XVI века, так и в античную древность – римское владычество над Галлией. Протяженность разрывов вычислена точно, практически до часов. Совмещение переходов через несколько Дверей, с учетом «замыканий» и называется «окном» – отсюда мы прыгаем во времена императора Траяна, там быстренько перебираемся к Двери в Дурокорторуме-Реймсе, оказываемся в наполеоновской эпохе, едем в Компьень чтобы совершить скачок на шестьсот двадцать лет назад… Словом, при удачном стечении обстоятельств и после полудюжины точно просчитанных переходов мы оказываемся в искомом восьмисотом году. Обратно – тем же способом, дождавшись, когда конфигурация «окна» выстроится зеркально.

– Удачное стечение обстоятельств? – подозрительно нахмурился Славик. – Значит, неудачное так же возможно?

– Еще как! От нападения разбойников до нелепых случайностей – попадешься римскому патрулю, который примет за дезертира. С лошади упадешь и расшибешься насмерть. Утонешь при переправе… Для предотвращения такого рода инцидентов и существуют мобильные оперативные группы, обеспечивающие прохождение медиаторов через «окна» – эти ребята многим рискуют, но дело свое знают. Технология отшлифована. Нам повезло, «окно» в нужном направлении задействует всего три Двери: здешнюю, затем в Суассоне и опять в Сен Клу. Остаемся в исторической реальности на два с лишним месяца, проводим операцию, а потом назад – героями…

– Просто было на бумаге, – покачал головой Славик.

– Никто не обещает, что будет просто. Переход туда-обратно как раз безопасен, схема прикрытия разработана идеально и не раз опробована во время предыдущих забросок. Основную угрозу несет та сторона. Влипнешь – не выберешься. Потому на твои всхлипы я внимания не обращаю и впредь буду гонять в хвост и в гриву. Посмотри на Алёну, она справляется стократ лучше!… У тебя хоть капля самолюбия осталась? Нехорошо уступать даме по девяти пунктам из десяти!…

Визит в Лихтенштейн ожиданий не оправдал – Славик предполагал расспросить старого барона о некоторых доселе не решенных загадках касающихся полученного наследства, но Фальц-Фейн был сдержан: прохлада, с которой он принял гостей свидетельствовала, что старинный приятель Людочки не одобряет сотрудничества Славика с Жоффром и его организацией.

Это был очень пожилой человек с тонкой бледной кожей, зачесанными назад седыми волосами и усталым взглядом. По обширной палате госпиталя «Вальмон-Жинолье» барон передвигался в инвалидной коляске с электромотором, но когда лечащий врач допустил к нему визитеров, встал, чтобы пожать руки. По-русски Фальц-Фейн говорил с легким акцентом, грамотно, без присущих большинству эмигрантов первой волны ошибок. Предложил устроиться на застекленной террасе – там есть плетеные кресла и столик, в палате разговаривать неудобно.

– Да, Вячеслав Михайлович, Люда окончательно сделала выбор в вашу пользу больше пяти лет назад, – подтвердил барон, отвечая на первый и главный вопрос Славика. – Поиск преемника всегда тяжек, далеко не каждый обладает необходимыми качествами… Какими? Разве ваши новые друзья в Париже не объяснили?

– Мне никто ничего не объяснял с самого начала, – сердито ответил Славик. Ирония Фальц-Фейна была ему неприятна. – Мадам Кейлин оставила мне квартиру, Дверь, ключ к ней, и с тем почила, позабыв написать хотя бы записку в пять строк: что это за аномалия и как с ней обращаться. Пока мои друзья случайно не вышли на сеть RGT и не попросили о помощи в катастрофической ситуации – никто из вас, коллег-аргусов, обо мне даже не вспомнил!