Стэлла Соколова - ШедЭйр. Путь сердца

Туннель, в котором я расположилась был довольно узкий, хотя свет из пещеры давал возможность довольно сносно видеть то, что происходит вокруг. А может быть просто глаза свыклись с темнотой.

Так как вокруг ничего не происходило, разглядывать мне было нечего.

Пока я таращилась по сторонам, свыкаясь с полумраком, со стороны входа в туннель послышался едва различимый шорох.

Я повернула голову и пришла к выводу, что это Айрис, изображает Кентервильское Приведение.

Потому как только он ходит, убрав руки в рукава и передвигается практически бесшумно.

Их высочество подошел ко мне и сел напротив.

— Ты зачем сюда пришла?

Я посмотрела на него, ясно давая понять, что сей вопрос неуместен.

Айрис смотрел в сторону, так что все мои попытки донести до него свою блистательную мысль, пропали зря.

— Как зачем? Сражаться.

Я же воин, верно?

— А ты раньше сражалась? Встречу с перевертышами считать не будем.

Я гордо кивнула.

— Конечно сражалась — с Алином, с Рейганом. С Эйрином еще.

Айрис вздохнул и ответил:

— По-настоящему сражалась? С по настоящему сильным противником, который хочет тебя убить и сил ему на это хватит. С таким как Тварь, к примеру.

Тут мне пришлось напрячься, потому как единственный настоящий бой, если уж ту ночку в деревне в расчет не брать, в котором мне довелось "участвовать" — это тот самый, когда погиб Раф. Из-за меня. И Твари помнится там тоже были.

Я вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Нет.

Айрис посмотрел в мою сторону и ответил:

— В реальности все намного страшнее.

Я кивнула. Тот день я помню очень хорошо. Не думаю, что смогу когда-нибудь забыть.

— А почему встречу с перевертышами мы не считаем?

Айрис пожал плечами и ответил:

— Потому что там был один единственный, кто мог хотя бы немного сравниться с Тварью. Остальные были еще детенышами. Ты же будешь считать стычку с щенками за полноценный бой с Тварями, верно?

Пришлось согласиться с такими аргументами. Хотя в тот раз я показала себя очень даже хорошо.

Потом вспомнила, чем мое "хорошо" обернулась и приуныла.

По всему получается, что в боях, даже с детенышами, от меня одни проблемы, а пользы — ноль.

Я сжала зубы покрепче.

Ничего, я докажу всем и себе в первую очередь, что смогу стать настоящим воином. Даже может быть героем. Главное — не раскисать и не бояться.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

С какой стороны не посмотри, а умирать — страшно. Даже если после смерти тебя назовут героем.

Как только я закрыла глаза, из пещеры донесся протяжный вой.

Я подскочила, а Айрис спокойно поднялся и мягко улыбнулся.

Твари пришли.

Темный Мир. Цитадель Владыки.

Мор рассматривал себя в зеркало.

Для сегодняшней прогулки Владыка выбрал серый плащ с широким капюшоном. Все, включая повстанцев носят такие.

Наряд сей, как нельзя лучше подходит для исполнения намеченной цели.

Мор натянул перчатки и подошел к плоскому камню, который занимал почти всю стену.

Проведя по гладкой поверхности Мор увидел, где сейчас находятся Твари.

Слегка приподняв брови, Мор покачал головой.

Кто бы мог подумать, что Азар настолько близко?

Судя по тому, что стены в пещере излучают бледно-голубой свет, Азар обосновался в одной из основных шахт.

Мор щелкнул пальцами, каменная поверхность затуманилась и в следующий миг глаза Темного предстал поселок повстанцев.

Белая лежала за животе, рассматривая ребятню и женщин.

Мор холодно улыбнулся и нежно провел пальцем по камню.

Маленькая девочка с золотыми волосами о чем-то спорила с низшим демоном.

Владыка отвернулся от камня и изображение затуманилось, полностью исчезнув через мгновение.

Похоже, решение было верным — отправить Белую на поиски маленькой наследницы. Силенок — то у нее поменьше чем у Азара, но Белая справилась.

Мор сладко потянулся.

Теперь надо только разобраться с повстанцами и проблемы как не бывало.

Владыка задумался на некоторое время.

Возможно, стоило отправить Белую к повстанцам раньше?

Мор отрицательно покачал головой и провел рукой по коротким волосам.

Было бы глупо растрачивать свое драгоценное внимание на букашек, что копошатся у ног твоих.

Мор спустился вниз и, накинув капюшон на голову, пошел в сторону туннелей.

Проходя мимо домов и лавочек, Владыка сдержано улыбался.

Столько усилий было приложено для того, чтобы этот Мир, стал его миром и терять все из-за одного глупца он не намерен.

Если бы Мору кто-нибудь сказал, что вскоре законы Темного Мира, создаваемые и лелеемые Мором на протяжении многих веков, пошатнуться из-за Азара Темного, Владыка рассмеялся бы тому смельчаку в лицо, а потом скормил бы его Тварям.

Мор остановился на мгновение и обвел взглядом Долину.

Серые фигуры сновали среди серых домов. Тишина царила над Долиной. Бледный свет местного солнца не резал глаза, не вызывал желания зажмуриться, не порождал глупых и наивных мечтаний. Несбыточных мечтаний.

Разве не этого надо народу? Покой и тишина. Никто не лучше, никто не хуже. Все они равны перед лицом своего Владыки.

Конечно, в любом обществе должна быть верхушка правящих, без этого никак. Но вот все прочие…Для них самым лучшим будет жить себе тихонько в своих уголках и так же тихонько умереть.

Раньше, когда Мор и сам был Светлым, глупые идеи Отца раздражали его, заставляли в гневе сжимать зубы.

Губы молодого бога изогнулись в презрительной усмешке.

Еще тогда, в самом начале, он говорил, что придет время и Отец пожалеет.

Никто не может стать равным Богу.

Когда-то вначале времен.

Два молодых Бога сидели в тени деревьев и ожесточенно спорили.

Мор, младший из Богов, зло посмотрел на брата и сказал:

— О чем ты вообще думаешь? Забыл что стало с нашим Миром?

Лест вздохнул и с улыбкой посмотрел на брата.

Мор был очень молод когда они покинули умирающую планету, оставив на ней и Эль'э'Сэй.

Тогда Мор часто видел битвы, участия в которых он не принимал, так что у него сложилось весьма однобокое представление о произошедшем.

Не только Эль'э'Сэй были виноваты в гибели их мира, но и сами Боги.

Когда Эль'э'Сэй, одержимые собственной гордыней уверовали в то, что они могут и должны достичь небес и свергнуть тех, кто недостоин править ими, Боги решили дать свой ответ.

Завет Отца, данный детям своим гласил, что любой, несмотря ни на что, может и должен достичь недостижимого, стремиться к этому всю жизнь.