Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)

Что у нас получается? Команда прикрытия? Но не заметить ее в Гелинарде просто невозможно, а не сказать про нее мне — глупо. Я ведь тоже не слепой и если уж пойду мочить супостата в сортире, то бишь у барной стойки, то по сторонам оглядеться всяко не поленюсь. Остается сам эмиссар. Что же с тобой может быть не так, немолодой мутный дворянин по фамилии ле Решт, носящий длинный палаш стандартного образца?

И вот как только вопрос был сформулирован таким образом, всё тут же стало на свои места. Я наконец-то понял, что не давало мне покоя. Решт, мать его! Так назывался один хитрый финт в фехтовальной книге Стига. «Особенно эффективен при использовании палаша или длинного обоюдоострого одноручного меча». Прям как у моего будущего визави. Не верю в такие совпадения! Пускай книженция старая и этому финту уже сто лет в обед, но дворянские рода на редкость живучи, а природа далеко не всегда отдыхает на детях и тем более внуках гениев — уж лейтенант-то должен знать.

Я поднял глаза на Стига, задумчиво рисовавшего пальцем по столу неведомые узоры.

— Стандартный палаш, говоришь? Ну что ж, поглядим, чего он стоит.

Сказал и сам себе не поверил. Это точно я сейчас ляпнул? Вот так просто? Пойду и убью потомственного бретера в хрен знает каком поколении? Что-то раньше за мной такой самоуверенности не водилось… Не, я крут, конечно. Но до Гималаев мне пока еще далеко. Честно говоря, я и до Стига-то еще не дотягиваю. Причем прилично так не дотягиваю. Тогда почему?

Вопрос оказался интересным. Я даже слегка его расширил, изменив формулировку на «как же меня угораздило докатиться до жизни такой?». Вроде не был никогда адреналиновым маньяком и тут нате вам!

Чтобы разобраться, попытался проанализировать всю нашу шпионскую авантюру с самого начала. Посмотреть на проблему со стороны, так сказать. Увиденное ни разу не порадовало. По всему выходило, что мы слегка заигрались. События понеслись вскачь, контроль над ситуацией был упущен, а я просто плыл по течению, стараясь выгрести из того потока дерьма, в который так опрометчиво вляпался.

И самое паршивое тут в том, что выбора-то у меня, по сути, и не было. Ребята из форта сработали очень грамотно, своевременно обрезав нам с Ролло все возможности к отступлению. Откажись я сейчас, и меня просто прикопают где-нибудь в бурьянах, попытайся остаться у орков, не выполнив предварительных условий — выдадут в красивой упаковке. Куда ни кинь…

С другой стороны, все не так уж и плохо. По крайней мере, обязательства у нас взаимные и за свою работу я обоснованно рассчитываю получить вполне определенные бонусы. И, по-моему, это справедливо. Хочешь стать кем-то — рискни чем-то. Деньгами, свободой, жизнью, наконец. А если не можешь, то иди поступать в гвардию или таскайся с караванами по пыльному тракту из одного конца империи в другой и не парь мозги ни себе ни людям.

Вот я и рискую. Еще год назад, наверное, не смог бы. Всё-таки жизнь — она одна. Но здесь к этому относятся проще и, видимо, это сказывается на моем собственном мироощущении. Влияние окружающей среды, или как там это называется? А раз так, то и нефиг заниматься самокопаниями, да еще и на трезвую голову. Пора браться за работу!

В «Пенную кружку» я заявился где-то через полчаса после ле Решта. Позже рискованно — может уйти, раньше — ни к чему. Пусть выпьет свою обычную порцию фирменного пойла — всё менее шустрым будет, когда до дела дойдет.

С такими мыслями я шагнул через порог забегаловки и как ни в чем не бывало неспешно двинулся к стойке, вроде бы между делом осматривая посетителей. Искомый тип обнаружился именно там, где и ожидалось — в углу справа от входа. Подтянутый мужик с жестким худым лицом в качественной, но не броской дорожной одежде, отставив пустую кружку, вперился в меня колючим взглядом, затем неслышно поднялся одним плавным текучим движением, даже не отодвинув лавку, и неторопливо двинулся следом.

Я, крутя в руке поданную мне трактирщиком кружку с пивом, задумчиво изучал её содержимое, попутно боковым зрением приглядывая за приближающимся бретером. Другого оружия, кроме палаша, и вправду не видно. Это хорошо. Клинок, кстати, не простой, если судить по узорам из чернёного серебра на эфесе. В другое время не обратил бы внимания, палаш и палаш — точная копия стандартного армейского образца, что я одолжил у лейтенанта, отправляясь на дело. Но если присмотреться повнимательней… Чем-то оружие ле Решта напоминает мой собственный кинжал, подаренный Гертом год назад. Такая же неприметная, но по-своему совершенная вещица.

Хотя главное в оружии — это его владелец и вот он-то мне категорически не нравится. Моторика ле Решта очень уж смахивает на манеру движения Стига. Вкупе с фамильным клинком это значит, что моя догадка про потомственного бойца экстра-класса, скорее всего, правильна.

Ставлю так и не початую кружку обратно на стойку, чтобы освободить правую руку и демонстративно поправляю перевязь с палашом.

— Ищете кого-то, уважаемый?

Народ в зале затихает. Кривой Торм за своей стойкой старательно пытается прикинуться прозрачным. Графский посланец усмехается, прислонившись боком к стойке и занимая, таким образом, позицию справа от меня. Грамотно работает, зараза. Я стою к нему вполоборота, лицом к выходу, опираясь локтями на всё ту же стойку, и теоретически, чтобы выхватить свой палаш, висящий, как и положено, на левом боку, мне придется потратить куда больше времени, чем ему.

— Уже нет. Кажется, я нашел что хотел. Ты ведь Морд-северянин, верно?

Ухмылка у него такая же жесткая, как и весь остальной облик. Взгляд цепкий, движения скупые и выверенные. Профи, мать его.

— Допустим. Что с того?

— Мне надо кое-что узнать.

Я нагло ухмыляюсь.

— Это не ко мне. Попробуй Сатару помолиться — за знания он отвечает, может и пособит чем.

Губы ле Решта кривятся в ответной улыбке.

— А я как раз о нем и хотел разузнать. Точнее, об одном его служителе…

— О как! Это ты зря, уважаемый. Жрецы служат лишь богам, а боги не любят, когда вмешиваются в их дела.

Произнося свою речь, я, изображая сомнения, задумчиво почесываю щетину на подбородке большим и указательным пальцами, продолжая старательно привлекать внимание к моей правой руке, а левая как бы невзначай оказывается на поясе. Ле Решт на все эти манипуляции не реагирует, продолжая внимательно отслеживать каждое мое движение, не меняя позы и не демонстрируя ни малейших признаков расслабленности.

— Ради знаний я готов рискнуть.

— Не всякое знание — благо.

Пока я это произношу, пальцы моей левой, скрытой от оппонента руки ложатся на рукоять. Пора?