КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ - Роберт Ирвин Говард
И тут, к его ужасу, Краан с шумом вобрал в себя воздух — и тело его застыло!..
Зунна пронзительно завизжала и вскочила на ноги.
— Ты убил Краана! Убил!..
И девушка бросилась на англичанина, который и сам застыл от изумления, лишившись дара речи... На полпути, однако, Зунна словно споткнулась, провела рукой по лбу... а потом, обмякнув, поникла на песчаный пол и осталась лежать, заключив в объятия бесчувственное тело любимого.
Тогда Краан открыл глаза, посмотрел на Кейна и усмехнулся. Хитрющей, многомудрой усмешкой, которая казалась вовсе не к месту на открытой юношеской физиономии. Соломон даже вздрогнул. Мечтательные глаза парня совершенно изменили свое выражение, их блеск стал жестче, во взгляде появилось что-то змеиное... Господь всемогущий, да ведь это же глаза старого Н’Лонги!..
— Эйя-а-а, — протянул Краан до невозможности знакомым голосом. — Ну что, побратим, неужели неохота поздороваться с Н’Лонгой?..
Кейн не ответил, потому что язык у него попросту отнялся, а по телу бегали мурашки. «Краан» встал с земли и начал потягиваться, словно бы привыкая к новому и необычному телу. Потом одобрительно похлопал себя по широкой груди.
— Моя — Н’Лонга! — в обычной своей хвастливой манере заявил колдун. — Моя —. могучий волшебник! Что, не узнавай меня, побратим?
Сатана, вот ты кто, — со всей искренностью ответствовал Кейн, к которому вернулась наконец способность разговаривать. — Так как прикажешь тебя величать? Кра-ан или Н’Лонга?
— Моя — Н’Лонга! — заверил его собеседник. — Моя одна такая тело спит внутри волшебная хижина на Побережье за много переходов от здесь. Моя просто заимствуй тела Краана на мало-мало время. Моя дух пролетай десять дневной переход в один миг, вот как! Моя дух выходи из мое тело и выгоняй дух Краана из его дома...
— Так что, Краан... умер?
— Нет, его не умирай. Моя просто ненадолго посылай его душу в страну теней. И душу одна такая девочки тоже, чтобы ему было не скучно. Через мало-мало время они возвращайся назад.
— Все это — дело рук диавола, — откровенно сообщил ему Кейн. — Я, впрочем, видел, как ты творил еще худшую бесовщину. Ну так как мне тебя все-таки... Крааном или?..
— Ха, Краан! Моя Н’Лонга, а разные тела — все равно что одежда! Тут, внутри, сейчас Н’Лонга! — И он снова постучал себя по груди. — Скоро Краан возвращайся и опять живи здесь, как раньше. Но сейчас Краана тут нет, тут сейчас Н’Лонга живет. Кровный брат, моя — Н’Лонга!
Кейн только кивнул. Нелегкая воистину занесла его в страну ужасов и волшебства. Здесь не было ничего невозможного. Здесь стало возможно даже и то, что писклявый голосок Н’Лонги вдруг зазвучал из широченной груди Краана, а змеиные глаза колдуна глянули с красивого молодого лица.
— Моя давно знай эти места, — переходя к делу, вновь заговорил Н’Лонга. — Могучие шаманы, этот мертвый народ! Наша незачем тратить время попусту... моя все знай, моя уже говорил во сне. Побратим хочет убивай все ходячие мертвецы, так?
— Хочу, ибо это противно природе, — хмуро проговорил Кейн. — В моей стране тоже встречаются подобные существа, у нас их называют вампирами... Но мог ли я думать, что однажды набреду на целое племя вампиров?..
Глава 4
МОЛЧАЛИВЫЙ ГОРОД
— Теперь, — заявил Н’Лонга, — наша должна отыскать каменный город.
Кейн, не удержавшись, спросил:
— Да? А почему бы попросту не послать твой дух истреблять вампиров?
— Дух, чтобы действовать, должен надеть одна такая тело, — невозмутимо пояснил Н’Лонга. — Теперь спи, а завтра двинемся в путь.
Солнце уже село; огонь при входе в пещеру потрескивал и мерцал. Кейн посмотрел на девушку — Зунна так и лежала там, где свалилась, — и приготовился ко сну.
— Разбуди меня в полночь, — попросил он. — Я сменю тебя и покараулю до рассвета.
...Но когда Н’Лонга наконец тряхнул его за плечо, саванну уже тронул рассветный багрянец.
— Наша пора идти, — заявил колдун.
— Но как же девушка?.. Ты уверен, что она не... что она жива?
— Она жива, брат крови.
— Но, коли так, — во имя Господа нашего, не можем же мы бросить бедняжку на съедение разной нечисти, которая так и шастает здесь повсюду! Или вдруг какой-нибудь лев...
— Никакой лев не приходи. Запах вампира еще держись, и запах человека тоже. Одна такая лев, он не люби человеческий дух. И он страшись ходячий мертвец. Зверь сюда не ходи, и... — тут он взял посох вуду и положил его поперек входа в пещеру, — и никакой вампир теперь не ходи.
Кейн смотрел на него по-прежнему хмуро и без особого энтузиазма:
— Неужели эта... палочка ее защитит?
— Палочка!.. — фыркнул Н’Лонга. — В ней — могучее волшебство! Твоя сам видел, как одна такая вампир вчера стала пыль, а потом еще одна. Никакая вампир этот посох пальцем не тронет и даже близко не подойдет. Моя дал его тебе, потому что и далеко от Вампировых Холмов люди порой встречай в лесу ходячее тело, когда тени черны. Не все мертвецы здесь живут. Но все они стараются высасывай из людей жизнь. Когда не могут, они гниют, как гнилушки.
— Ну так наделал бы побольше таких жезлов, да и вооружил бы ими народ!
— Моя не моги! — Н’Лонга затряс головой. — Эта посох — могучее волшебство! Древняя, древняя!.. Теперь не живи человек, который знай, какая древняя! В тот раз, когда мы разговаривай в деревне на Побережье, я заставляй свой побратима спать, а сам твори великое вуду, проси посох его охраняй. Сегодня наша бегай, разведывай; сегодня посох не нужен. Пусть его лежи здесь, охраняй девочку.
Кейн передернул плечами и последовал за волшебником, но все-таки оглянулся на маленькое тело, свернувшееся на полу пещеры. Он нипочем не согласился бы вот так оставить ее здесь, если бы не был в глубине души уверен, что Зунна попросту умерла. Он ведь прикоснулся к ней ладонью: тело было холодным...
...По мере того
