Берегитесь! Я колдую! - Радомира Берсень
Усевшись, я пытливо взглянула на гнома.
— У вас же тут наверняка есть, хотя бы один, не так ли?
— Ну есть, ну так себе он Хранитель. К нему ходят ведьмы из соседних деревень, да только он очень не очень, ну его совсем в пень! — Как-то подозрительно засуетился гном. Я устало вздохнула и снова брякнулась в мягкую травку.
— Ну, тогда смирись. На тебя у меня уже ни сил, ни энергии нет. — Равнодушно сказала я, изучая бело-голубое небо в просветах ветвей. Гном долго сопел, вздыхал и что-то невнятно бурчал. Грауэр медленно ходил по полянке, обиженно поглядывая на меня.
— Ин ладныть, — вдруг с неожиданно тяжелым вздохом произнес гном и решительно заявил, — проведу я тебя к Хранителю. Но, чур, потом не ныть и не жаловаться!
— Вот еще! — Вяло ответила я. — Что — он такой суровый, что ли? Или может быть плату просит за свои услуги?
Гьюрин как-то подозрительно закашлялся, будто специально пытаясь сделать свой ответ неразборчивым:
— Да не в себе он малость, одичал тут да колпачком подвинулся. Говорят, так бывает, если Хранитель слишком долго живет вдали от людей.
— Ладно. — Я полежала еще немного, затем рывком села. — Грауэр, ты еще дуешься на меня?
— Немного, — хмуро ответил мальчик, — но должен признать, ты довольно ловко справилась с ситуацией. Теперь мы и с провизией, и при деньгах, так что прощаю. Но фокусы показывать не буду! Я тебе не дрессированный песик, ясно?
— Хорошо, хорошо, — я потерла лицо руками, — вот этот красавчик будет петь, я танцевать, а ты … не знаю, придумай сам, короче. А теперь давайте-ка, парни, заглянем на чашечку чая к местному Хранителю. Говоришь, он одичал и свихнулся, Гьюрин?
Тот что-то совсем уже невнятно промычал. Подозрительно этот как-то. Но мне выбирать не из чего, придется искать подход к спятившему Хранителю. Что ж за жизнь такая? Ну почему меня постоянно преследуют какие-то непредсказуемые ситуации?
Взяв себя в руки, я навязала выданную нам провизию на палку, закинула ее себе на плечо, нашла другую палку, покрепче, чтобы опираться на нее при ходьбе, и замогильным голосом торжественно велела:
— Веди нас, Сусанин-герой!
— Чо? — С непонимающей рожей обернулся гном и обиженно поджал губы. — Вообще-то я Гьюрин.
— Знаю, знаю, это я тебя сейчас с героическим типом сравнила, так что давай — соответствуй, — утешила я гнома и вслед за ним погрузилась в кусты. Грауэр немного подумал, обернулся волком и легкой трусцой принялся огибать нас сбоку.
ГЛАВА 38. Чем больше безумия — тем больше безумия
Идти пришлось долго. Даже оборотень подустал и больше не бегал кругами, а брел вслед за мной. Гном же был неутомим, серьезен и молчалив. Он пер вперед как маленький, но очень целеустремленный танк. Время от времени, он останавливался, вздыхал, утирал лоб рукавом, что-то бурчал под нос, а потом снова принимался раздвигать руками растительность. Какое-то время спустя лес стал лысеть, редеть, а земля под нашими ногами ощутимо пошла под уклон. Деревья росли все реже, зато кустов прибавилось, да и трава неожиданно стала выше, скрыв гнома. Так что мне приходилось отчаянно напрягать глаза, следя за шуршащей травяной волной, чтобы не потерять его. Вскоре я поняла, что и кусты стали редкими, приземистыми, бледными, они стлались по земле, будто пытаясь уползти. Трава как-то незаметно оказалась низкой и неожиданно белесой. Я оглянулась на оставшиеся у нас за спиной деревья — куда это Гьюрин умудрился притащить нас? Впрочем, ответ на этот вопрос нашелся немедленно, потому что у меня под ногами что-то протяжно всхлюпнуло, затем я подскользнулась и намочила ноги.
— Болото! — С досадой высказала я свою догадку. — Гьюрин! Ты не говорил, что Хранитель живет на болоте!
— Так ты и не спрашивала, — деловито пожал он плечами, не оглядываясь, — немного уже осталось, чуть-чуть.
— Ты говоришь это последние два часа, — возразила я и подавила вздох, сама ж попросила, чего теперь жаловаться-то?
— Не, сейчас и впрямь чуть-чуть, вот так-таки самое чут-чутошное чуть-чуть, — бодрым голосом отрапортовался гном и замахал напряженными руками, — осторожнее тут, смотрите под ноги!
Битых полчаса я смотрела под ноги, это было не очень интересно: вялые кочки чередовались со скользкими корягами, коряги с камышами и другими болотными травами, а те, в свою очередь, перемежались темными зеркальцами мутной воды. И везде, везде, везде, куда ни глянь, жизнерадостно орали лягушки. Честное слово, в жизни я их не видела в таком количестве! Неожиданно гном запыхтел, вскарабкиваясь на невысокую сопку, там он остановился, оглянулся и помахал нам с Грауэром рукой.
— Вот! Я ж говорил — чуть-чуть, — сияя как таз под солнцем сообщил он. Из последних сил я забралась туда же, едва не сделав сальто назад из-за узлов, что тащила за спиной. Сопка была странной, в виде кольца, внутри которого виднелось чистое блестящее озерцо. По нему плавали чудовищных размеров листы какого-то водяного растения, немного забавных цветов, похожих на надутые башмачки, а в центре озера возвышалась совершенно немыслимых размеров поганка. Она была ростом с меня, с уныло обвисшими и обмахрившимися от времени краями шляпки. Словом, зрелище примечательное, но …
— Гьюрин! Я, кажется, просила привести меня к Хранителю, а не устраивать экскурсию по ботаническому саду. — Строго заявила я. Гном нахмурился и указал рукой на поганку.
— Так вот же он!
Ничего не понимая, я уставилась на гриб. Тот косо свесился куда-то вбок, словно собираясь вот-вот упасть и утонуть в озере.
— Эй, Хранитель! — Рявкнул своим могучим баритоном Гьюрин. — К тебе пришли!
Гриб медленно распрямился. Елки-палки, да это же мать всех бледных поганок, какие только существуют в мире! — подумала я — или бледнопоганочный динозавр. Тем временем, откуда-то из-под сильно потрепанной ажурной манжетки вытянулись две тонюсенькие руки. Гриб неожиданно распахнул черный рот, расположенный между шляпкой и манжеткой, и с завыванием зевнул.
— Ну, и кто тут пришел ко мне? — Сердито осведомился он. Мне почему-то впервые в жизни захотелось перекреститься. Странно, вроде зубоцветик не настолько впечатлил меня в свое время. — И-и хо! А давайте мы посмотрим, что о вас говорят звезды!
Гриб изогнулся, нелепо склонив острую макушку шляпки прямо к воде — ее края обвисли и чуть повыше рта я увидела щелочки хитроватых глаз. Какое-то время он вдумчиво пялился в нежные облачка на беззаботно-голубом небе, затем выпрямился и заявил:
— А звезды говорят, что в болотах не может обитать ничего хорошего. Так что убирайтесь отсюда.
— Так мы и не обитаем здесь, — возразила я, неуверенно оглянувшись на гнома, —
